Безумная тоска

Встав на биржу труда, он мог платить за аренду. Плюс у него все еще оставались две сотни долларов, выплачиваемых по доверенности от матери. Каким-то образом – подробностей он не знал – выплата увеличилась. Сейчас она составляла двести девятнадцать долларов.

Он плыл по течению, сбил режим, большую часть ночей он не спал. Марина была в Вашингтоне, заканчивала учебу на факультете международных отношений. Часто возвращалась в Нью-Йорк на выходные. Они собирались пожениться в сентябре в Сиэтле, по окончании последнего семестра. Так что пока он гулял.

По Фултон-стрит к воде, на пару кварталов к востоку от его квартиры. У рыбного рынка. Здесь воняло не только рыбой, но и мафией. Громилы, одетые не к месту, стояли так, будто у них не было причин здесь находиться, но все равно приходилось тут ошиваться вне зависимости от причины. Лица у них были сосредоточенные. Они общались между собой группами по три-четыре человека, движения их были скупыми, лица кислыми, как у игроков на тотализаторе. Причина: маленькие откаты. Им всегда было мало.

Сам рынок представлял собой крытую двухэтажную металлическую конструкцию у воды, внутри были прилавки, где торговали рыбой. Снаружи была большая разгрузочная площадка для грузовиков, галька, доски. В три часа ночи здесь кипела работа, поэтому Джордж ходил здесь во время своих прогулок, когда спать еще совсем не хотелось. Покупатели появлялись между двумя и пятью часами.

– Мистер Лэнгленд! Здравствуйте!

Голос послышался сзади, спустя полсекунды он понял, кому он принадлежит, но подпрыгнул от неожиданности. Артур Таунз. Тот, как всегда, отпустил шуточный поклон.

– Я чуть со страху не обосрался, – вздохнул Джордж. – Твою в бога мать.

– Четыре утра в портовом районе и вы нервничаете? Так, да? Но зачем, мистер Лэнгленд? Бояться тут нечего. Смотрите, вон там такие славные ребята. Они вам помогут.

– Ага, помогут, за борт скинут.

– Ну да, в том-то и дело.

– Вы что тут делаете?

– Вот мой фотоаппарат. Снимки делаю. Фотографирую. Впрочем, несложно догадаться, правда? Да? Ага. А вот у вас я фотоаппарата не вижу. А вы что тут делаете?

– Воздухом дышу.

– Рыбой воняет, – кивнул Артур. – И вон теми камнями с дороги. Видите, какие они грязные? Жиры так насыщают атмосферу, что осаждаются на гальку и щебень. И вы этим дышите.

– Да, это я заметил. Так что вы снимаете?

– Пытаюсь снимать рыбу, людей с рыбой, кучи мороженой рыбы с рыбой, наваленной сверху, ага, выглядит очень клево, о’кей, да? Такая клевая. Рыба. Но есть одна проблема, я бы сказал, постоянного (у вас нелюбовь к синонимам) характера: джентльмены, у которых фамилии богаты гласными, это дело не любят. Скажем так, им не нравится, когда что-то запечатлевают для потомков. Никакой съемки, о’кей? Не снимай, приятель, даже так. Главное, не забудь сказать приятель. Ну, вы понимаете. Так что я быстро прихожу, незаметно тут все отщелкиваю, правда, один из них пообещал мне руки оторвать и камеру забрать, если еще раз меня тут увидит, так что я сейчас занят тем, что можно назвать, э-э-э, как лучше сказать? Стратегическим отступлением. Как во Вьетнаме.

– Умно.

– Я пытался объяснить, что тестирую новую пленку для «Кодака». Это правда. Супербыстрая пленка для тусклого освещения. Чувствительность три двести. Разумеется, это реклама. На самом деле что-то между восемью сотнями и тысячей, но все-таки… Три двести на коробке. Это ж целый новый мир. И я один из тех, кому они ее дали со всеми характеристиками, плечиками[92] и прочим.

Джордж подумал, не спросить ли ему, что такое «плечики», но решил, что не стоит.

– Так вот, джентльменов со множеством гласных это не волновало. Я говорю: «Это место просто идеальное». Никакой реакции. «Кодак! – говорю я. – Рочестер!» Вот тогда-то он и пригрозил мне руки из суставов повыдергать, и это уже край, как я сказал. Это уже ни в какие ворота.

– Думаю, именно в те ворота он и метил, – сказал Джордж.

– Ага, ага, именно в те, да. Просто край. Чересчур. Знаете, что нужен свой собственный крюк, чтобы тут работать? Да, в самом деле. Это правда. Я пытался. Как-то вечером пришел, чтобы устроиться на работу и пофотографировать, если получится. Но нет, нет. Нужен свой собственный крюк. Типа реквизита. Строгое условие.

– Типа малого ледового якоря? Короткий гафф? С рукоятью?

– Именно так, как говорит ваш сладкозвучный язык.

– А нужен один или два? Я помню, парни носили блоки льда к лодкам, захватив их двумя крюками.

– Только один.

– Я и один-то не знаю где достать.

– Рыболовные снасти, мистер Лэнгленд. Рыболовные снасти. Или профессиональное судовое оборудование. Рекомендую Пойнт-Лукаут. Если хотите, могу и вам один захватить, когда поеду туда фотографировать, а это будет довольно скоро.

– Да не надо. Пока обойдусь без крюка. Может, возьмем по кофе?

– Возьмем кофе? Можно. Куда пойдем?

– Тут недалеко, в Фултоне.

– А, знаю, где это.

Они отправились в путь.

– Заметьте, что вы теперь житель Нью-Йорка, а я нет, я все еще со Среднего Запада.

– Это как?