Безумно счастливые. Невероятно смешные рассказы о нашей обычной жизни

Виктор: Тебя нередко приглашали выступать и на телевидение. Ты чувствуешь себя знаменитостью?

Я: Я только что вытирала кошачью блевотину. Я чувствую тошноту.

Виктор: Позволь мне перефразировать. Тебе когда-нибудь кажется, что все с тобой хотят познакомиться поближе?

Я: Типа все в бешенстве и хотят мне надрать задницу?

Виктор: Что?

Я: Ну ты имеешь в виду что-нибудь в духе: «Эй, мудачьё, выйдем поговорим?»

Виктор: Нет. Я совсем не это имел в виду.

Я: Или ты имел в виду, что они буквально хотят быть со мной поближе? Типа хотят со мной переспать? Думаю, ты перепутал слова «знаменитая» и «сексапильная».

Виктор: Я имел в виду «поближе» в переносном смысле слова.

Я: Ах, вот оно что. Ну ладно. Прости. От этого вопроса у меня началась паранойя, а потому я заняла оборонительную позицию.

Виктор: Ага. Я заметил.

Я: Что вообще это выражение означает: «Хочешь пообщаться поближе?»

Виктор: Вот теперь я понимаю, почему ты не даешь интервью.

Я: По правде говоря, я делаю это во благо человечества. Кто-то должен дать мне орден.

Виктор: Мне больше не приходят в голову никакие вопросы.

Я: Мне больше не приходят в голову никакие ответы.

Виктор: На мой взгляд, из нас получается отличная команда.

Я: Аминь, мистер.

Глянь на этого жирафа

На прошлой неделе на пороге дома моих родителей появился незнакомец с лежащей в грузовике старой двухметровой головой мертвого жирафа, от которой он хотел избавиться. Это бы звучало немного менее странно, если бы я объяснила, что мой отец – профессиональный таксидермист, славящийся тем, что меняет мертвых животных на всякие странные штуки. Хотя, возможно, это звучит еще более странно. Честно говоря, мне сложно судить, как, выглядит наша жизнь с точки зрения нормальных людей.

Итак, чучело представляло собой набитые голову и шею жирафа, которая заканчивалась на уровне лопаток, куда была приделана подставка, чтобы чучело могло стоять на полу, словно пучеглазая вешалка для шляп. Мой папа решил отказаться от этого чуда, слишком уж странно оно выглядело, но потом он вспомнил, что мне нравятся ужасные старые чучела, и этот измученный жизнью жираф выглядел настолько жалким, что обязательно должен был прийтись мне по душе, поэтому папа позвонил мне и сказал:

Тут парень с третью мертвого жирафа в грузовике и он выглядит изрядно потрепанным, так что я, сразу вспомнил про тебя.

Я хотела спросить, кто это, но было совершенно очевидно, кто это был, да и я не была уверена, стоит ли мне обижаться или быть польщенной тем, что мой папа настолько хорошо меня знает.

– Какая именно треть? – спросила я.

Он все мне рассказал, и я попросила его купить для меня эту голову, но только если жираф умер естественной смертью и за него не попросят слишком много, и только при условии, если он выглядит по-настоящему странным.

– При этом жираф должен быть «весело-причудливо» странным, – пояснила я. – А не «неуклюже-депрессивно» странным.

– Не уверен, что понимаю разницу, – ответил мой отец. Любовь к чучелам я от него унаследовала, а вот способ их оценки – явно нет.