Безумные каникулы Фредди

– Немного… Точнее, много. Не знаю. Может, что-то вроде: «Здравствуйте, приятно познакомиться, я ваш сын Фредди».

– А тебя не волнует, что почувствует при этом твой другой папа? Мама говорит, он отличный парень.

– Меня капитально волнует, что почувствует мой папа. Я не хочу его огорчать. Он и правда отличный парень… отличный папа, самый лучший. Я и не думал менять его на другого.

– Тогда почему?

Это было трудно выразить словами.

– Просто я не знаю никого из своей родни. Совсем никого. Если с папой что-то случится – а вероятность велика, – я останусь совсем один. Я не могу этого допустить. Мне нужны еще родственники. Другие члены семьи.

– Ничего с твоим папой не случится.

– Откуда тебе знать? Люди умирают, Бен. Все время умирают.

Это были мрачные слова – но правдивые. Я сжал зубы, стараясь не обращать внимания на сверхмассивную черную дыру, которая во мне разверзалась. Я не хотел думать о смерти. И об умерших. Например, о Бабс. Или о маме. Я хотел сосредоточиться на поисках Алана.

Мы немного помолчали. А потом Бен сказал:

– А ты знаешь, что свиньи – это реальный факт! – физически не способны поднять глаза к небу?

Я повернулся к нему:

– А?

– Я это однажды на йогурте прочитал, – сказал Бен и посмотрел в окно. – Только представь: ты живешь, ни разу не увидев звезд, а потом тебя шлепают на хлеб с листком салата и ломтиком помидора.

Это прозвучало так неожиданно, что я опять спросил:

– А?

– Понимаешь, как бы нам ни было плохо, мы, по крайней мере, хотя бы не свиньи. Мы, по крайней мере, хотя бы можем посмотреть в небо и увидеть звезды.

Я так растерялся, что услышал свой голос как будто со стороны:

– Да, мы хотя бы не свиньи.

– Я – не то, что ты, я мало фактов знаю. Но этот у меня типа застрял в голове. Так что я подумал: вдруг и тебе пригодится, для твоей коллекции.

– Спасибо.

Не знаю почему, – то ли Бенов факт заполнил во мне часть черной дыры, то ли потому, что Бен был рядом, то ли я просто обрадовался, что я не свинья, – но, так или иначе, я больше не чувствовал такой пустоты внутри.

И тут Бен сказал:

– Вообще-то, я вспомнил еще один факт. Ты знал, что у креветок сердце находится в голове?

Я засмеялся:

– Что, честно?!

Это тоже была совершенно новая для меня информация.

– Ничего себе фишка, скажи?

– Откуда ты все это берешь? – спросил я.

– Это была упаковка из четырех йогуртов. Но два остальных факта я не помню. Просто я так обалдел от этих свиней…

«Похоже, отличный йогурт, – подумал я, – не забыть бы добавить его в список покупок, когда вернусь домой».

Но как только я собрался спросить у Бена марку йогурта, в комнатку ворвался Чарли, мокрый с головы до ног.

– Кто сказал «йогурт»? Помираю с голоду!

Чарли так долго не было, что я о нем чуть не забыл.

– Чарли, с тобой все в порядке?

Бен хихикнул:

– Твоя рубашонка стала совсем прозрачной. Вон, соски́ просвечивают!

Чарли обхватил себя руками и сдул с лица мокрую прядь.

– Нет, со мной не все в порядке. Во-первых, я голоден как волк, а во-вторых, у меня была маленькая туалетная проблема.

Это была плохая новость. В третьем классе у Чарли уже была маленькая туалетная проблема, после которой мальчикам пришлось бегать в девчачий туалет, пока не приехала аварийная служба прочистки канализации.

– Наверное, все из-за этих грушево-картофельных пирожков. Тяжелая пища. Таким пирожком можно линкор потопить. Да он и сам размером с линкор. – Чарли плюхнулся между нами. – Под конец пришлось воспользоваться ручкой от швабры. Я так думаю, это и доконало систему.

– Систему? – переспросил я.

– Ну да, все эти трубы за унитазом. Да не смотри ты на меня так, я уже все починил. Там сорвало краны, но я нашел такой маленький вентиль, повернул его и перекрыл воду. Но потом она опять хлынула, и тогда я еще что-то подкрутил, и, кажется, у меня вышло. То есть там слышны какие-то странные звуки, но большой аварии не случилось. Ну так что, где он?

Мы уставились на него непонимающе.

– Где этот ваш йогурт?

Глава 21

В которой Чарли сообщает нам кое-что об Иисусе и леопардах

Мы очень даже неплохо выспались на самодельной постели из молитвенных подушечек и проснулись от первых солнечных лучей, бьющих в окно. И хотя в такую рань вряд ли можно было кого-то встретить, все равно хотелось смыться побыстрее, пока весь Уэльс еще дремал.

На доске с объявлениями у входа в церковь, рядом с плакатом 1997 года, призывающим присоединиться к движению за похудение, была пришпилена карта района.

Мы вычислили, что до ближайшей деревушки всего несколько миль, но решили ехать дальше, до деревни побольше, которая лежала в восьми милях от нашей церкви и называлась Титэгстон. Мы надеялись там позавтракать, позвонить домой, а также выяснить, как добраться до Сент-Дейвидса на наши тридцать пять с чем-то фунтов. На великах весь путь не одолеть, это мы хорошо понимали. А вот если попробовать их продать и добавить вырученные деньги к имеющимся, то, может, хватит на билеты на поезд.