Безумные каникулы Фредди

– Так, теперь святой Данод… Про него написано, что он был «мужчиной изрядных пропорций». Его признали святым, потому что он спас жителей Лламфы от потопа – перенес их в безопасное место.

Чарли опустил подбородок на спинку скамьи.

– А святой Элвис? Он чем прославился?

Текст про Элвиса я просмотрел бегло, потому что он был огромный, – что-то о земле, почве, удобрениях и семенах.

– Он… короче, он был хорошим садовником.

Чарли фыркнул:

– Это что же, тебя могут принять в святые только за то, что ты хороший садовник?

– Похоже на то.

– А почему тогда мистер Блум не святой?

– Это который веселый садовник из телевизора? Ну, может, еще станет, когда умрет, – сказал Бен.

Я перевернул страницу.

– Ничего себе! Слушайте: однажды останки трех святых исчезли из подземной часовни, они так и не были найдены. Прежде же, когда останки были здесь, эта церковь была местом паломничества.

– Напомни, что такое паломничество, а то я забыл, – попросил Чарли.

Точного ответа я не знал, но я не люблю не знать ответов, поэтому, исходя из логики, предположил:

– Наверное, это то, что делают паломники.

Чарли озадаченно нахмурился:

– Паломники – это такие насекомые?

– Нет, это палочники! – рассмеялся Бен. – А паломничество – это когда люди едут типа на курорт, но молиться.

– Точно, – сказал я и продолжил читать: – «Когда в XIX веке трое святых исчезли, поток паломников иссяк, и о церкви постепенно забыли». Как это печально!

– Бедняжка церковь, – сказал Чарли и погладил скамью.

Бен двинулся по проходу:

– Пошли разведаем, что тут есть, пока Чарли не слишком прикипел душой к здешней мебели.

В дальнем конце церкви располагался стол, а на нем – крест и статуэтка Иисуса. Кроме того, там были ступеньки, ведущие на кафедру, откуда викарий обычно читает проповеди прихожанам, а также два ряда скамеек для хора. Чарли двинулся вверх по ступенькам.

– Что ты делаешь? – воскликнул я. – Туда можно только особенным людям!

Чарли ухмыльнулся:

– Ну уж если Человек-Паук не особенный, тогда я прямо не знаю.

– Нет, правда! В эту часть церкви можно только тем, кого благословил священник… или сам Бог.

– И что, по-твоему, случится, если я туда поднимусь?

– Например, ты будешь сокрушен.

– Это как?

Я не был стопроцентно уверен, но сказал:

– Бог тебя оттуда сбросит.

– Как? Чем?

– Не знаю, чем-то с неба. Типа удара молнии.

Внезапно церковь заполонило очень громкое, низкое гудение, и у меня мелькнула мысль, что сейчас мы на собственном опыте узнаем, что такое «сокрушить».

Чарли мигом слетел со ступенек и ухватился за меня. Я хотел было отскочить: не желаю, чтобы он болтался на мне в тот момент, когда его будут сокрушать за вторжение на святые ступеньки! Но я замешкался, и Чарли успел повиснуть у меня на спине, как детеныш шимпанзе. Я стал бешено вращаться, пытаясь его сбросить, и остановился, только когда услышал хохот Бена:

– Видели б вы себя!

Тут по церкви раскатился еще один звук, на этот раз – почти веселый. И определенно знакомый.

Бен сидел за церковным органом и играл «Затейника»[5] – мелодию для фортепьяно, которую выучил в четвертом классе.

Я наконец отцепил Чарли от себя.

– Бен, перестань, услышат!

– Остынь, Фред. Кому мы помешаем – стаду овец? Тут ни единого человека на много миль вокруг.

Он одарил меня очередной ехидной ухмылочкой и переключился с «Затейника» на «Собачий вальс».

– Хватит! – взорвался я. – И вообще это отара, понял?

– Что?

– У овец отара, а не стадо!

– Как скажешь, красотка. Это отара! – тоненько пропищал он, передразнивая меня. Но вышло совсем не похоже.

Бен еще громче застучал по клавишам и крикнул Чарли:

– Давай в четыре руки?

И эти двое начали терзать орган вместе.

Когда Чарли сказал: «А теперь еще раз сначала», я решил оставить их в покое. Пусть себе пинают балду, а я сделаю что-нибудь полезное. И я отправился изучать церковь.

Они уже доуродовали «Старого Макдональда» примерно до середины, когда я обнаружил дверь, ведущую в маленькую комнатушку. Наверное, священник или викарий удалялись туда, чтобы помолиться в одиночестве. В комнатке был письменный стол, застекленный шкафчик и шкаф для одежды. После тщательных поисков я обнаружил следующие предметы:

Большую коробку облаток для причастия со сроком годности до августа 1998 года.

Ручку с надписью «А что написал бы Иисус?»

Коробок спичек.

Массивную свечу.

Двенадцать белых одежек, в которых поют мальчики в хоре, – позже я выяснил, что это называется «альба».

Когда я вернулся в главный зал, Бен и Чарли уже распевали, что на ферме у старого Макдональда жил птеродактиль.

– Глядите, что у меня есть! – крикнул я, перекрывая клекот птеродактиля и протягивая к ним руки с тремя этими белыми одежками. Я был чрезвычайно доволен своими трофеями. – Пока вы музицировали, я занимался полезными делами.

– Ты встретил мальчиков-хористов и ограбил их? – осведомился Чарли.

Я тяжко вздохнул.

– Нет. Эти штуки висели в шкафу. Круто, а?

Бен, судя по выражению лица, так не считал: