Безумные русские ученые. Беспощадная наука со смыслом

«Незадолго до смерти Иван Петрович начал беспокоиться в связи с тем, что порой забывает нужные слова и произносит другие, совершает некоторые движения непроизвольно, – писала жена, Серафима Васильевна. «Позвольте, но ведь это кора, это кора, это отек коры!» – все время повторял великий физиолог, словно удивляясь, что и у него можно поставить фатальный диагноз, который и подтвердился после вскрытия.

Отек мозга в конце жизни и одержимые попытки проникнуть в тайны Сознания с помощью методологии, основанной на сугубо материалистическом представлении о мире, – вот странный парадокс, который вполне может быть объяснен квантовой теорией Н. Бора. Павлов всю жизнь неустанно говорил о важности непосредственного наблюдения за экспериментом. Но именно факт наблюдения нарушает непрерывную целостность мироздания и рождает парадоксы. По Н. Бору, парадокс возникает, когда наблюдатель пытается построить историю своего восприятия. И происходит это потому, что нет четкой разделительной линии между нами и реальностью, которая существовала бы вне нас.

Для Павлова же весь мир был похож на хорошо отлаженный часовой механизм, в котором вполне можно было разобраться, установив лишь так называемые причинно-следственные связи по законам строгой иерархии.

М. Нестеров написал знаменитый портрет великого физиолога незадолго до смерти, в 1935 году. В качестве фона был изображен кабинет в Колтушах.

Похоронили академика на Волковом кладбище в Ленинграде, а все собаки, над которыми ставил опыты великий учены, наверное, попали в рай.

Константин Эдуардович Циолковский

Циолковский родился 17 сентября 1857 года в селе Ижевском Спасского уезда Рязанской губернии. Кем-то было уже подмечено, что в судьбе этого человека гений соседствовал с безумием, а великая трагедия приобретала порой черты комичности как в лучших картинах Чарли Чаплина. Он был одним из тех странных и непонятных одиночек, которые оказываются способными вершить судьбы человечества.

Константин Эдуардович был сыном польского дворянина. Мать, Мария Ивановна Юмашева, была русской с изрядной примесью татарской крови. Не это ли причудливое сочетание рафинированных поляков, разухабистых русских и степняков позволило будущему отцу русской космонавтики рассуждать в дальнейшем о возможном смешении различных полноценных рас для выведения особой породы гениев?

Как бы там ни было, но отец Циолковского принадлежал к породе кочевников и за свою карьеру лесничего успел побывать в Олонецкой, Петербургской и Вятской губерниях, откуда и перебрался впоследствии на Рязанщину. Среди знакомых этот вечный титулярный советник слыл умником, критиканом и оратором, одним словом «отличался сильным и тяжелым характером». Мать свою Циолковский характеризует как натуру сангвиническую, горячую. Была она «хохотунья, насмешница и даровитая… Родители очень любили друг друга, но этого не высказывали». Константин был одиннадцатым ребенком в огромной семье. Дома ему дали пророческое прозвище – «Птица», за любовь к опасным приключениям и за полное отсутствие страха высоты. Вспоминают, что он однажды чуть не свалился с крыши колокольни в Вятке. Любил «Птица» и прыгать с льдины на льдину во время половодья. Не раз принимая грязную воду за твердую поверхность, он оказывался в ледяной воде.

Обычно детьми занималась мать. Но однажды отец решил вмешаться в воспитание своих детей, собрал во дворе ребятишек и проткнул яблоко спицей. На примере этой нехитрой модели он пытался объяснить, как вращается земной шар. Но то ли учитель оказался излишне нетерпелив, то ли ученики чересчур малы – из урока ничего не вышло. А когда раздосадованный наставник ушел, ребята тут же съели модель планеты. Впоследствии в своей работе «Горе и гений» Циолковский, словно вспоминая незавидную судьбу своего многодетного отца, писал: «Жизнь невозможна без страданий… Почему мы терпим материальную нужду, не пользуемся комфортом, когда богатства и силы природы неисчерпаемы? Почему на старости лет мы остаемся без крова и умираем от лишений? Зачем отец семейства надрывается один для прокормления своего многочисленного семейства?.. Почему всю жизнь мы должны дрожать за судьбу близких?»

В девятилетнем возрасте Константин заболел скарлатиной. Осложнением после болезни стало сильное снижение слуха и временное ослабление умственной деятельности. В дневниках ученого есть запись: «После скарлатины я оглох и отупел… Проявляться мысль начала только с 14–15 лет». И далее: «Моя глухота, с детского возраста лишив меня общения с людьми, оставила меня с младенческим знанием практической жизни, с которым я пребываю до сих пор. Я поневоле чуждался ее и находил удовлетворение только в книгах и размышлениях. Вся моя жизнь состояла из работ, остальное было недоступно».