Безумный день господина Маслова

В людском коридоре под музыку прошел высокий, красиво одетый второид с торжественным выражением на лице и красной, вышитой узорами, продолговатой подушкой в руках. Он подошел к ступеням, ведущим к водопаду, присев, положил подушку на пол перед нижней ступенькой, выпрямился, отошел в сторону и оглядел присутствующих. Сделав паузу, он снова подошел к подушке и переложил ее выше, на первую ступеньку, что сопровождалось невнятным шорохом голосов и вздохов: прихожане, видимо, не знали как трактовать этот жест. Второид пошел к выходу и удалился из храма. Через минуту музыка заиграла громче и торжественней, народ еще больше расступился и всё внимание устремил на ворота, ожидая каким ритуальным предметом Император обозначит свое духовное присутствие. Но никакого предмета не внесли. В ворота снова вошел тот же второид, но с пустыми руками. Он шел не по самой середине, а держался немного правее и шел быстрее прежнего, глядя уже не перед собой, а левее, из-за этого создавалось впечатление, что в середине людского коридора идет некто невидимый. Император был нестарым, бодрым мужчиной, и всем была известна его энергичная походка, поэтому действия второида восприняли однозначно: Император духовно здесь, в храме, но не обозначает себя через ритуальный предмет, а присутствует истинно незримо. Сцена была разыграна идеально, и навряд ли кто-то из присутствующих не смог бы ее понять, за исключением, разве, детей.

Второид подошел к водопаду, но не очень близко, встал правее и больше не глядел на остальных. В этот момент музыка пошла с нарастанием, из толпы вышел певец, встал слева, готовый петь призыв, и тут включили водопад. Вода падала с высоты трех метров на гладкие каменные плиты, стекала в желоба и узкие бассейны по сторонам, насосами поднималась наверх и снова падала. Конструкция водопада и конфигурация плит позволяли не сильно растрачивать драгоценную воду, но вместе с тем брызги долетали не только в зал, что естественно, но и по всем уголкам храма: даже на третьем ярусе до Элеша долетело несколько капель.

Мириты радостно зашумели, придвинулись ближе к воде, сомкнули коридор и начали раскладывать подушки и валики, а кто-то уже становился на колени, не дожидаясь призыва к молитве. Тут императорский второид сделал еще один жест, которого раньше не было на высочайших церемониях. Он подошел, забрал подушку, лежащую на ступеньке, отбросил ее далеко в сторону и вернулся на свое место, всё так же преданно глядя на пустое место. Одновременно с этим певец затянул призыв к молитве, а люди после некоторого замешательства догадались и тоже стали отбрасывать подушки к стенам храма. Теперь тот, кто хотел молиться на коленях, а их было большинство, становились прямо на плиты, а некоторые еще подворачивали брюки и становились голыми коленями.

Элеш от начала до конца молебна то и дело оглядывался на соседей и особенно на Венну, стоявшую совсем близко за его левым плечом. Он видел, что люди внизу находятся в легком недоумении, и общее народное сознание вынуждено импровизировать и догадываться, что имеет в виду Император, выражающий свою волю через небывалые раньше действия церемониального второида. Кажется, народ справлялся успешно в предложенных обстоятельствах, но Элеш не был в этом до конца уверен. Встречаясь глазами с соседями, он читал в них тот же немой вопрос, а в глазах Венны не видел ничего: она была абсолютно равнодушна, будто видела тысячу таких церемоний. Как нетрудно догадаться, сохранять невозмутимый вид ей было легче легкого: лишь отпусти телесные движения на волю андроида, дав команду "стой, наблюдай, не суетись".

Началась непосредственно молитва, и она прошла обычным образом, без сюрпризов. Из ниши за водопадом по очереди выходили певцы, каждый проходил сквозь поток воды, спускался на ступеньку или две, в зависимости от ранга, громко пел положенный отрывок молитвы, потом спускался в зал и присоединялся к остальным. Его можно было погладить по мокрым волосам и одежде. Среди певцов Элеш узнал и тех четырех спортсменов из кафе, голоса у них тоже были красивые. Мириты кого угодно пускают петь молитвы, хоть это будет мирит или другой верующий, или совсем не верующий, ребенок, старик, женщина, мужчина, даже животные и птицы, если смогут пропеть хоть три слова. К пению допускается любое живое существо, с условием что прихожане заранее его выберут. Из-за такой доступности время от времени на молебнах бывают разные конфузы и нелепости, даже намеренные случаи хулиганства и вандализма, но и они трактуются миритами как воля божества, и не обязательно в худшую сторону. Всегда есть много любителей, особенно среди стариков, трактовать эксцессы, бывающие на церемониях, ведь высшие сущности прямо руководят певцами у водопада, у них в это время отключается свобода воли — так мириты понимают происходящее.