Безумный год (Вирус)

– Войск здесь было немеряно. Целая дивизия практически, если всех посчитать, и ведь фактически на границе. Вплоть до окружного госпиталя. И не потому, что был в этом какой-то хитрый военный замысел или целесообразность, а просто размещать личный состав негде было. А такому контингенту здесь и воевать-то было негде. Усиленный батальон крепость защищать должен был по предвоенным расчетам. Вот и получается, что беды и потери случаются, как это у нас часто бывает, фактически от нищеты. Сейчас, вот, историки спорят, почему так странно были размещены войска вдоль границы в 41-м году, какая это группировка была: оборонительная или наступательная? Да, никакая! Где место было для расквартирования, там и стояли. А что в результате? Ведь большая часть гарнизона уже в первые дни в плен попала! Вы об этом слышали когда? То-то же. И, кстати, мало кто из этого плена вернулся. Вы, вот, пожалели, что казармы наполовину разобрали. Так кирпич просто нужен был после войны, полстраны в развалинах лежало.

Ладно. Будет время – звоните и приезжайте, только оденьтесь подходяще – я Вас по казематам повожу, по бывшим укреплениям походим – Кобринскому, Тераспольскому. Ведь мемориал этот только часть крепости занимает фактически. А там тоже люди и сражались, и погибали. Понимали, что если зажмут на пятачке Цитадели, то все. И, кстати, дольше всего держались не здесь, в Цитадели, а в Восточном форте Кобринского укрепления. Постараюсь как можно больше показать. А если не побрезгуете стариком – подъедем ко мне потом, чайку попьем, может и соседка заглянет, – и он хитро подмигнул Ильину. Вот умеет же человек оставить за собой последнее слово так, что и возразить-то нечего. Соседка его что-то никак не выходила у Ильина из головы.

Глава 11

Прошла еще пара недель. Осень окончательно вступила в свои права, но погожие дни еще случались. Дел у Ильина с каждым днем становилось все больше, но время и подходящую погоду он выбрал, оделся по-походному и целых три часа лазил вместе с Марцинкевичем – такую фамилию носил его новый знакомый – по остаткам укреплений за пределами Цитадели. Временами у него возникало странное впечатление, что его гид чуть ли не сам здесь воевал – уж слишком хорошо он описывал ход событий. Четко, по дням, описал ход обороны до начала июля, когда организованные очаги сопротивления были подавлены. В музее Ильин ничего подобного не видел. Не удержавшись, он спросил, откуда такие глубокие знания, и не очень удивился, услышав, что тому довелось посидеть над архивными материалами Вермахта, в том числе и 45-й пехотной дивизии, штурмовавшей крепость.

– Это Вы там сумели? – поинтересовался Ильин, уже понимая, что Марцинкевич явно германист и служил в Германии, причем, возможно, не только в Восточной.

– И там, и у нас, когда готовился к одной из командировок. Отличный способ хорошенько «поднять» профессиональную военную терминологию, а мне это было нужно.

Оставалось только догадываться, для чего ему это было нужно.

Идти в гости в тот день Ильину уже было некогда – надо было все же до конца рабочего дня появиться в генконсульстве и посмотреть, как там идут дела, но оба устали и проголодались, и он пригласил Марцинкевича перекусить где-нибудь в городе. Тот немного помялся и предложил проехать на другой берег Мухавца в новый район в кафе, а то в центре в любом заведении обязательно нарвемся на знакомых, а видок у обоих после прогулки был совсем не протокольный. Ильин понял это по-своему: Марцинкевич не хотел особенно светить их знакомство. Порадовался, что приехал в крепость на своей личной машине с московскими номерами. Они были намного менее заметны, чем дипломатические. Так что посидели по простому, но Ильину пришлось твердо пообещать, что он придет в гости в ближайшее время.

Случай представился еще через пару недель. Ильин в тот день ездил в Минск на совещание в посольстве. После всех служебных дел у него еще состоялась встреча с занимавшимся делом о наследстве Анны адвокатом. Тот специально приехал в Минск, чтобы обсудить вариант, к которому удалось прийти всей адвокатской братии. Адвокат в принципе был готов приехать и в Брест, но каждый день его работы стоил столько, что Ильин даже подумал, а не смотаться ли ему самому в Москву. Конечно, на фоне общей суммы наследства все это были сущие копейки, но он как-то по-прежнему отделял свои заработанные на государственной службе деньги от всех этих безумных средств, которыми оказывается оперировала Анна.