Безумный год (Вирус)

– Да, нет, тут все рядом. Пройдусь с удовольствием. Думаю, до моей квартиры минут десять. Насколько я понимаю, сейчас надо выйти на проспект, а потом – второй или третий переулок направо. Я местную географию еще не очень знаю. Увидимся днями?

– Конечно.

Так и попрощались.

И встречались уже после этого регулярно, и уже плохо представляли себе жизнь без этих встреч, и очень естественно стали близки, и пока еще про себя размышляли о том, как строить совместную жизнь дальше. Оба понимали, что это будет очень и очень непросто.

* * *

Постепенно жизнь Ильина вошла в какие-то рамки и приобрела упорядоченный характер. Вечера он часто проводил с Валерией. Несмотря на свою активную общественную деятельность, она каким-то чудом успевала заниматься домом, и, как правило, Ильин мог рассчитывать на неплохой домашний ужин. Часто к ним присоединялся и Марцинкевич, который их временем не злоупотреблял, и после чая обычно отправлялся, как он выражался, «работать над мемуарами». Ильин, правда, очень сомневался, что эти мемуары вообще существовали в природе. По его опыту, люди подобной профессии обладают слишком развитым инстинктом самосохранения, чтобы баловаться воспоминаниями о своей службе.

Как-то раз за ужином разговор зашел о свежей новации прокуратуры республики, которая выступила с инициативой конфисковать денежные средства задержанных во время митингов и направлять их на «поддержание штанов» силовиков.

Валерия бурно возмущалась, говорила об открытом грабеже, до которого опускается власть, Марцинкевич попробовал было как-то хмыкнуть в том плане, что взятое с боя – свято, и чуть не получил за это от Валерии столовой ложкой по лбу.

Ильин долго крепился, но потом не выдержал.

– Вы на своих-то все не валите, – в конце концов признался он, – это же наверняка наши посоветовали.

Марцинкевич бросил на него осуждающий взгляд из-за насупленных ресниц. Он не любил, когда Валерия пыталась выведать у Ильина что-то из того, что ему могло быть известно. Он вообще большое внимание уделял проблеме служебной этики, с которой явно столкнулся его новый друг в этой ситуации. Скорее всего, за этим стоял опыт. Он-то уж прекрасно понимал, чем может обернуться Ильину просто даже знакомство и с Валерией, и с ним самим при определенном стечении обстоятельств.

– Нет, конкретно, я ничего не слышал, – правильно понял его взгляд Ильин, – и утверждать ничего такого не берусь, но дело в том, что подобная практика уже давно применяется у нас, и было бы странно, если бы ее не порекомендовали и вашим орлам.

– Как это? – теперь удивился даже Марцинкевич.

– А очень просто. Наша полиция, например, очень любит проводить обыски. Получить решение суда – не проблема, вот и идут даже к свидетелям, что само по себе, на мой взгляд, должно быть категорически воспрещено.

– Это еще почему? – продолжал удивляться Марцинкевич.

– Свидетель должен быть абсолютно независим. А о какой независимости может идти речь, если к тебе в дверь часов в 6 утра стучатся люди с оружием и в бронежилетах. Я о нормальном, среднем человеке говорю. Вас-то таким не запугаешь. Но главное – дальше. Любят они изымать во время обыска, особенно у подозреваемых, деньги. Я об официальных изъятиях говорю, а не о том, что по-тихому в карманах оседает. Когда-то они, конечно, криминальны и имеют отношение к делу, но не всегда, и случается, что эти деньги потом ни в обвинении, ни как вещдоки не фигурируют.

– И что?

– А то, что обратно ты их уже никогда не получишь.

– Что, конфискуют?

– Если бы. Часто и конфисковать по закону нельзя – не все статьи УК подразумевают конфискацию. Просто не отдают и все. Обращаются люди в суд – и суд не отдает под любым предлогом. А потом оформляют их как безхозные, с неустановленным владельцем, и по-тихому передают их на нужды полиции. И очень мало кто об этом знает. Так что, знаете, что я вам скажу: ваши силовики еще честные люди, открыто о таком говорят!

– Чудны дела твои, Господи …

В таких вот интересных разговорах и проходили вечера. Сначала Ильин еще стремился вернуться домой до утра, а потом вообще бросил эту затею, перевез к Валерии часть своего гардероба и ночевал у себя только тогда, когда она почему-то была занята. Менять что-то в этом порядке он пока не собирался. Вообще отказаться от казенного жилья он не мог – разные могли быть ситуации, а приглашать Валерию переехать к себе было, все же, несколько стремно.

Глава 12

А тем временем где-то в Москве…