Безумный корабль

Рэйн мысленно поздравил себя: его-то закаленное самообладание не так просто было поколебать. Он взял Малту за руку, отметив, что девушка не воспротивилась, и силой желания создал еще одну тропу через лес. А потом повел по ней Малту прочь от милующихся влюбленных. Он спросил:

— Ну и что бы ты хотела, чтобы я сделал?

— Поцелуй меня!

Голос прозвучал требовательно, повелительно. Принадлежал он не Малте. Они, оказывается, набрели еще на одну парочку, устроившуюся под другим деревом. На сей раз юноша крепко и властно держал подругу за плечи. И впивался горящими глазами в ее обращенное кверху, непреклонно-горделивое лицо. Девушка ответила ему ледяным взглядом, но парень накрыл ее губы своими… Как ни умел владеть собой Рэйн, но тут уж его кровь быстрее побежала по жилам. Девушка некоторое время яростно отбивалась, но потом… потом она вскинула руки и обхватила голову мужчины, плотнее прижимаясь к нему. Рэйн отвел глаза. От этих двоих исходило любовное переживание такой силы, что ему стало несколько не по себе. Он потянул Малту за руку, и они продолжили путь.

— А что ты можешь сделать? — спросила она.

Он поразмыслил над ее словами, отметив про себя, что в разделенных снах обычно обсуждались совсем иные материи.

— Твоей матери следовало бы написать моей матери, — сказал он затем. — В таком деле решать все равно им, а не нам.

А сам задумался, как-то еще воспримет эту новость его мать. Обратившись к нему за помощью, Малта, кажется, позабыла, что закладная на живой корабль принадлежала теперь семейству Хупрусов. Значит, их как раз следовало причислить к тем кредиторам, которых боялась Малта… причем в случае невыплаты долга они как раз отобрали бы корабль, который пребывал теперь у пиратов. В общем, сложная, запутанная ситуация. Волшебство живых кораблей следовало очень тщательно оберегать, и потому-то, приобретая судно, покупатели клятвенно обещали, что оно никогда не окажется в руках чужаков. Когда Рэйн в свое время убедил мать выкупить закладную Вестритов, она сделала это с дальним прицелом, имея в виду простить Вестритам остаток долга в качестве свадебного подарка. Рэйн же предполагал, что со временем корабль унаследуют его собственные дети от Малты… И вот теперь, по всей видимости, корабль оказывался безвозвратно утрачен. Это означало серьезную денежную потерю не только для Вестритов. Посему Рэйн полагал, что его мать немедля перейдет к решительным действиям… Вот только какого рода окажутся эти действия?

Сам он никогда особо не интересовался денежными делами своей семьи. Этим занимались его мать и старший брат с отчимом. Он же всегда был исследователем и ученым. Он делал открытия, которые в их руках оборачивались звонкой монетой. Дальнейшее движение этих денег весьма мало занимало его…

И вот теперь он гадал, будет ли у него хоть какое-то право голоса, когда придется решать.

Малта между тем обиделась:

— Рэйн! Мы же о моем отце говорим!.. Могу ли я спокойно дожидаться, пока моя мама с твоей переговорит? Если мы хотим его выручить, надо действовать немедленно!

Он ощутил мучительное бессилие.

— Послушай, Малта… Я не властен вот так сразу предложить тебе помощь. Я — всего лишь младший сын. Есть еще трое старше меня…

Она сердито топнула ножкой:

— Я не верю! Если я хоть в какой-то мере небезразлична тебе, ты непременно должен помочь!

Рэйн с внезапным испугом подумал, что говорила она точь-в-точь как драконица…

…Ох, пристальней надо следить за своими мыслями, когда смотришь сон из сновидческой шкатулки!.. Земля у них под ногами внезапно заколебалась. За первым толчком немедленно последовал новый, еще более резкий и сильный. Малта схватилась за дерево, пытаясь устоять на ногах, и испуганно закричала:

— Что происходит?…

— Землетрясение, — отвечал он спокойно. Землетрясения в Трехоге действительно случались нередко. Висячий город от них не особенно страдал, раскачиваясь, как на качелях, на живых и надежных древесных ветвях… А вот подземным копям и впрямь доставалось. Рэйн задумался о том, было ли это реальное землетрясение, отозвавшееся в их сне, или невольно придуманное.

— Да знаю я, что такое подземные толчки! — не без некоторого раздражения сказала Малта. — Все Проклятые Берега только и делают, что трясутся! Я имела в виду тот странный звук…

— Звук?…

— Ну, такое царапанье. Как когтями по железу. Ты что, не слышал?

Он слышал. Еще как слышал! Непрестанно, во сне и наяву, его преследовал слабый, но отчетливый звук когтей драконицы, беспомощно скребущей несокрушимые стены своей прижизненной гробницы.

— Так ты… тоже слышала? — потрясенно вырвалось у него.

«А я-то старательно отгораживался от назойливого царапанья!.. Мне внушили, что оно создано моим воображением, я и поверил…»