Безумный корабль

Его усилия прервать нежелательный разговор увенчались полным успехом. Большинство торговцев из старинных семей взирали на Рестара с одобрением, однако кое-кто — и это не укрылось от внимания Сериллы — закатил глаза, видимо, усматривая в его поведении излишнюю осмотрительность. То есть чем дальше, тем интереснее. Серилла прямо-таки ощущала токи скрытого напряжения. Тем более что этот самый Давад Рестар был, похоже, чем-то вроде связующего звена между старинными фамилиями и «новыми купчиками». То есть судьбе было угодно разместить их у идеального домохозяина. Все были вхожи к нему, все у него чувствовали себя в приемлемой степени удобно. «Новые купчики» стремились порадовать сатрапа удивительными подарками. Старинные торговцы несли с собой лишь свое достоинство и ощущение власти. Про себя Серилла сделала вывод, что сатрап не слишком-то понравился этим последним. Как, впрочем, и они ему. Интересно будет проследить за развитием событий. Ибо страсти здесь воистину так и кипели. В отличие от джамелийского двора с его заплесневелой уравновешенностью. Здесь достаточно смелая и деятельная женщина вполне способна была завоевать себе неплохое место под солнцем…

Серилла вытащила из шкафа платье, показавшееся ей подходящим, и приложила к себе. «Сойдет», — решила она. Платье было внешне простым, но очень хорошо сшитым. Да, вполне сойдет за вечерний наряд в здешней глуши.

Чтобы переодеться, Серилле пришлось полностью обнажиться. При этом она решительно повернулась к зеркалу спиной. Ей не хотелось смотреть на себя. Вчера утром, одеваясь после сна, она глянула в зеркало и обнаружила, что синяки у нее на спине и на бедрах хотя и побледнели, но еще переливались всеми оттенками зеленого, коричневого и желтого. И короткий нечаянный взгляд снова погрузил ее в бездну ужаса и беспомощности. Она смотрела и смотрела на знаки своего унижения, пока на нее не напала крупная дрожь, похожая больше на судороги. Серилла, помнится, поспешно плюхнулась на край кровати и принялась очень глубоко дышать, чтобы не разразиться истерическими рыданиями. Наверное, зря: слезы могли бы принести ей облегчение. А так она еле-еле сумела одеться, а вот заставить себя выйти за дверь и спуститься к завтраку ей так и не удалось. «Они непременно узнают… Все-все узнают…» Да можно ли было один раз посмотреть на нее — и не понять, через что ей пришлось пройти?…

Вчера она до самого полудня не могла обуздать свои чувства. Потом ужас немного улегся, и у нее хватило самообладания, чтобы выйти к гостям. Свое утреннее отсутствие она мило объяснила головной болью. Сама же с тех пор задавалась вопросом: что именно стояло за ее стремлением выглядеть как ни в чем не бывало? Сила?… А может, скорее безумие?…

Как бы то ни было, ее решимость создать себе такое положение, при котором ни один мужчина не имел бы над ней власти, только окрепла. Серилла подняла подбородок и нанесла на горло капельку духов. «Сегодня вечером!» — сказала она себе. Сегодня вечером ей вполне могла подвернуться соответствующая возможность.

И уж она ее не упустит.

Она будет готова.

— И как ты только терпишь эту вуаль?… — спросил Грэйг Тенира у Рэйна. — Я так думал, что еще в карете от удушья помру…

Рэйн пожал плечами:

— Человек ко всему способен привыкнуть… На самом деле у меня есть вуали и полегче той, которую я тебе одолжил. Но под более легкой тебя кто-нибудь мог бы узнать.

Они сидели в гостевой комнате дома семьи Тенира. Сюда им принесли небольшой столик и уставили его едой: хлебом, фруктами, вином. Из-за двери слышались тяжелые шаги слуг, таскавших наверх чемоданы и сундуки Рэйна. Одежда жителя Чащоб, в которой прибыл Грэйг, снятая лежала поперек кровати. Он взъерошил промокшие от пота волосы, пытаясь их просушить, потом подошел к столику.

— Вина? — предложил он Рэйну.

— С удовольствием, драгоценнейший младший братишка, — хитро усмехнулся Рэйн.

Грэйг то ли засмеялся, то ли застонал:

— Не знаю прямо, как тебя и благодарить! Я ведь и не собирался возвращаться в Удачный. И вот он я тут как тут, да не просто на берегу, а в своем собственном доме… пускай даже ненадолго. Не помоги ты мне с переодеванием — сидел бы я как миленький в трюме «Кендри»! И пикнуть боялся!

Рэйн взял протянутый стакан и, ловко сунув его под вуаль, отпробовал вино.

— Отменное вино, — сказал он. — Ладно, не будем считаться. Не предложи ты мне гостеприимство своих домашних, как пить дать сидел бы я на своих чемоданах на улице перед какой-нибудь гостиницей. Город-то переполнен «новыми купчиками» вперемешку с приспешниками сатрапа. Комнаты, что я себе заказал в гостинице, давным-давно заселены… — Рэйн помолчал и добавил, стесняясь: — Гавань перекрыта, гостиницы полны… долго, знать, буду я вынужден злостно пользоваться вашим гостеприимством…