Безумство храбрых. О молодежи 1917 – 1991 годов

На фабрике им. Желябова комсомолец А. Охлопков вместе со своим отцом, рабочим той же фабрики, изобрел ножницы для обрезки петель. Эта операция ранее производилась вручную, для чего на фабрике имелось 24 работницы, специально занятые этим делом. С введением ножниц на каждом станке устранилась необходимость в этой рабочей силе, вызывавшей накладные расходы в сумме 20 тыс. руб. в год.

В ходе борьбы за подъем производительности труда на ленинградских предприятиях были созданы комсомольские контрольные посты, следившие за трудовой дисциплиной. За короткий срок производительность труда молодых рабочих города возросла на 10–12 %. Значительно сократилось число прогулов, опозданий, случаев брака. Так, например, на «Красном знамени» только за 3 месяца 1925 г. число прогулов уменьшилось на 50 %, количество брака – на 65, опозданий – на 80 %.

В восстановительный период кузбасские комсомольцы организовали и провели сотни субботников, воскресников, трудовых двух- и трехнедельников. Своим трудовым энтузиазмом они увлекали и несоюзную молодежь. Вот, например, характерное решение, принятое рабочей молодежью Кольчугинского рудника 14 июля 1921 г. «Слушали: Роль молодежи на трудовом фронте. Постановили: 1-я беспартийная конференция молодежи, учитывая всю важность данного момента, будет работать наравне с коммунистической молодежью по устройству субботников и трудовых двухнедельников». В июле этого же года молодежь Кольчугинских копей на своей конференции, организованной комсомольцами, постановила: «После окончания экономического трехнедельника… провести двухнедельник по добыче каменного угля… Уголь предположено отправить в центр России на Иваново-Вознесенскую мануфактурную фабрику».

Не менее самоотверженно боролись за новую жизнь комсомольцы в деревне. Они участвовали в сборе продовольственного налога (позднее – единого сельхозналога), в строительстве школ, изб-читален, в работе Советов и кооперации, в пропаганде передовых приемов обработки земли, в борьбе с кулацким бандитизмом.

Активисты комсомола организовывали посиделки, на которых запрещалось сквернословить, прибегать к побоям девушек, – за все это могли последовать «налоговые обложения». На эти посиделки охотно собиралась молодежь, это тем более важно отметить, что девушек в деревне подчас считали чуть ли не лишними в семье. «Курицу не накормишь, девицу не нарядишь» – так по старинке говаривали крестьяне.

В осенне-зимнее время в некоторых селах создавались сельскохозяйственные кружки, в которых молодежь знакомилась с азами сельскохозяйственной науки.

Нэп, как отмечалось, охладил отношение к комсомолу известной части молодежи. Разлагающее влияние на нее оказывала разгульная обстановка, царившая во многих кабаре, барах и им подобных заведениях. Молодой рабочий, отчаявшийся разобраться в сути событий, мог махнуть рукой на занятия в политшколе и пойти в пивную или кабаре, где гремела «высокая» музыка и неслись с эстрады бойкие куплеты нэпманского пошиба. Что, кроме упадочничества, могли породить в душе молодого человека популярные в то время песни «Папироска моя, что не курится», «Беспризорная» или «Ну-ка, Трошка», в припеве которой были слова:

Ну-ка, Трошка, двинь гармошку,
Жарь, жарь, жарь.
А мы, девки, звонче в бубны,
Вдарь, вдарь, вдарь.
Есть ли счастье, нет ли счастья —
Все равно.
Были б только водка да вино.

Тем не менее комсомол продолжал оставаться действенной массовой организацией, насчитывавшей в своих рядах в 1925 г. 1,5 млн. человек. Однако политико-массовая работа комсомола в городе и деревне оставляла желать лучшего.

На меланжевом заводе в Иваново-Вознесенске молодая ткачиха Вера Гольцева поставила рекорд, работая на 72 станках, но в 11-тысячном коллективе молодых рабочих не имелось своего клуба. А если где они и были, то польза от них была ничтожно мала. Досугом молодых рабочих никто всерьез не занимался, иногда им преподносили никчемные и вздорные лекции. В том же городе была создана Всемирная организация ерундистов. Ее лозунг: «Все в жизни – ерунда», «Ерундизм – вот смысл жизни».

В такие пустозвонные клубы и калачом не заманишь молодежь. «Скучно в ваших клубах, – говорили молодые люди, – мало самодеятельности. Когда я хочу петь, мне говорят: «Молчи». Когда хочется молча посидеть, мне говорят: «Пой обязательно, все должны петь».

Но и там, где клубы работали, они нередко были охвачены «танцевальной горячкой». В обычную программу «танцулек» включались новые танцы под странными названиями («Дирижабль», «Бежанка», «Ривочка» и др.), представляющие собой нечто вроде тустепа с подчеркнуто эротическим моментом. В одной информации, поступившей из Красноярска в 1923 г., говорилось о поведении молодежи в клубах:

«Большинство ударились в танцульки, постановку никому не нужных пьес и забыли про клубную работу. Факт печальный, но факт».

«Лекции побеждены танцульками», – с горечью признавались руководители комсомольских ячеек.