Безупречная репутация. Том 2

– То есть вы вежливый и очень упрямый?

– Ну, если вам так удобнее, то – да.

Ничего, Николай Маратович тоже не лыком шит, упрямством природа его не обделила, большим половником в миску наливала. Свою часть работы Настя выполнила, автора повести нашла, наличие препятствий к экранизации установила, а про «уговорить передать права» или «устранить то, что препятствует экранизации» в договоре с агентством ни словом не упомянуто. Вот пусть продюсер сам и уговаривает, и выясняет, откуда взялись эти препятствия, и устраняет их, это его часть. Латыпов все равно захочет лично убедиться, на слово не поверит, он же априори считает, что без его квалифицированного надзора и контроля все будет сделано плохо и неправильно.

Ей очень хотелось спросить, почему Константин так озабочен проблемой нелюбви между родителями и детьми, но она сдерживала свои порывы, вспоминая жену Стасова. Татьяна терпеть не могла подобных вопросов и ужасно злилась, когда слышала их от журналистов. «Если это действительно личное, то такие вопросы вынуждают меня говорить о том, о чем я говорить не хочу именно потому, что это личное, я по каким-то причинам не могу обсуждать это от своего имени, поэтому использую выдуманных персонажей и выдуманные ситуации. А если это не личное, то журналистам уже не интересно. Никогда нельзя спрашивать писателя о таких вещах, это глупо и неприлично», – неоднократно говорила Таня. Конечно, Каменская не журналист, а всего лишь частный детектив, да и Веденеев не маститый автор, как Татьяна, но урок Настя усвоила: таким вопросом можно человека рассердить. А этого ей совсем не надо.

– Хорошо, – она поднялась и шагнула к двери. – Спасибо, что уделили мне так много времени. Жаль, что у меня не получилось договориться с вами. Но вам еще предстоит беседа с Латыповым, возможно, Николай Маратович окажется более убедительным.

Константин тоже встал из-за стола.

– Я провожу вас.

Ага, вежливый. Ну понятно.

– Не стоит, я помню, где дверь.

Он молча двинулся к выходу из комнаты, медленно, сильно хромая, но без палки. Выйдя в маленькую прихожую, Настя убедилась, что ведущая в кухню дверь действительно закрыта. Но звукоизоляция в квартире точно плохая: едва они с Константином вышли из большой комнаты, раздался голос Максима Викторовича. Значит, шаги он услышал.

– Костик, вы закончили?

– Да, пап, я провожу, не беспокойся.

Отец возник на пороге кухни, у него за спиной возвышалась Зоя.

– Не ты проводишь, а мы проводим, – спокойно поправил Веденеев-старший.

Выражение лица Константина было странным. Безмерное удивление вдруг сменилось озабоченностью и тревогой. Почему? Понятно, он не ожидал, что гостей на самом деле было двое, уверен был, что Каменская пришла одна. Ну, удивился – и удивился, ладно. Но тревога-то откуда? Чем он вдруг так озаботился? Чего испугался? Увидел красивую женщину и забеспокоился, что отец увлечется новой знакомой, влюбится, женится? Глупость какая! Этого обычно боятся подростки, а не взрослые мужчины, когда после смерти матери прошло лет тридцать.

– Я не знал, что вы не одна, – Константин говорил по-прежнему негромко и почти без эмоций, но в его голосе проступили какие-то новые нотки не то холода, не то недоверия.

Настя дружелюбно улыбнулась.

– В нашей профессии женщины редко ездят в командировки в одиночестве, это небезопасно. С напарником все-таки надежнее.

* * *

– Вы голодны? – спросила Настя, когда они с Зоей вышли из дома на улице Панфилова.

– Нет, гостеприимный хозяин влил в меня столько чаю с сухариками, что мне даже дышать трудно. Наверное, нужно звонить нашему командиру, сказать, что мы освободились.

– Давайте сначала поговорим. Без командира.

– Конечно, – Зоя вздохнула. – Однако мне не совсем понятно, почему вы утаиваете от него информацию. Сначала не разрешили ему идти вместе с нами к Веденеевым, теперь не хотите, чтобы я при нем рассказывала. Честно признаться, меня напрягают такие игры.

– Это не игры. Это этические правила. Заказчик имеет право получать от нас полную информацию о том, что непосредственно касается предмета договора. В данном случае это авторское право на книгу и обстоятельства, препятствующие экранизации. Но ведь люди, с которыми мы разговариваем, рассказывают не только об этом, понимаете? Мы используем профессиональные навыки, чтобы вызвать к себе доверие, а когда человек тебе доверяет, он может даже ненамеренно рассказать много такого, что не предназначено для… Ну, одним словом, вы меня поняли. Ведь поняли?

Зоя кивнула и снова вздохнула.