Безупречная жена

– На самом деле это очень деликатный вопрос – насколько допустимо супругам проявлять внимание друг к другу на людях, – заговорила в темноте Генриетта, и ее голос почти полностью заглушал веселый стук колес экипажа. – Конечно, он не так часто поднимается, ведь джентльмены таковы, какие они есть. Всеми силами держатся за свои клубы и обеды. Большинство из них, впрочем, появляется изредка на самых пышных балах и приемах, чтобы мимоходом кивнуть своим женам. И все-таки общее мнение таково, что, по крайней мере, в Лондоне супружеские пары ведут светскую жизнь отдельно, каждый согласно собственному календарю. – Она взбила свои шали. – Это, конечно, удерживает от того, чтобы открыто выражать свои чувства на публике.

Все сомнения по поводу взгляда тети на поведение Моггсов рассеялись. Антония нетерпеливо заерзала на сиденье.

– Я считала, что джентльмены часто сопровождают дам на всяческие светские мероприятия.

– Разумеется. – Генриетта сладко зевнула. – Но эта обязанность ложится в основном на неженатых мужчин, убежденных холостяков или еще не пойманных в сети брака счастливцев. Лишь изредка замужняя дама может рассчитывать, что муж возьмется ее сопровождать – и только если он сам пожелает посетить данное торжество.

Тень внутри экипажа скрыла помрачневшее лицо Антонии. Ее радость от совместных поездок с Филиппом, их искренний смех, то несомненное удовольствие, которое она испытывала в его обществе, – неужели все это исчезнет, стоит им повенчаться? Уйдет в прошлое, чтобы больше никогда не вернуться? Тогда для чего люди женятся, если брак мешает мужу проводить время в обществе жены?

Экипаж завернул за угол и покатил по Гросвенорсквер. Джеффри зашевелился в своем углу. Как только они подъехали к дому Рутвенов, он мгновенно выпрыгнул наружу, с трудом подавляя зевоту. Вместе с Антонией они высадили Генриетту из экипажа и помогли ей взойти на крыльцо, где Карринг уже ждал их у широко распахнутых дверей.

Позади него в ярко освещенном холле Антония увидела Филиппа. Когда они вошли, он шагнул навстречу:

– Приятный был вечер?

Вопрос адресовался Антонии, но Джеффри ее опередил.

– Да, в общем-то скука смертная, – ответил он, подавляя очередной зевок. – Ничего интересного, кроме разве что тети-дракона у одной богатой невесты. Она и вправду выглядит словно горгона.

– Неужели? – удивленно поднял брови Филипп.

– Истинно так, – уверил его Джеффри. – Все, я иду спать.

– В таком случае, – ткнула его под ребра Генриетта, – ты можешь отвести меня наверх. – Она обернулась: – Карринг, немедленно пришлите ко мне Трент.

– Сию секунду, миледи, – низко поклонился Карринг. Антония, стоя рядом с Филиппом, проводила взглядом брата и тетушку.

– Зайдем в библиотеку. – Слова Филиппа и его рука, опустившаяся ей на локоть, заставила Антонию повернуться к нему. – Много было танцев?

После их отъезда Филипп тоже вышел из дому, подавляя нелепое желание отправиться с ними, вместо того чтобы встретиться с Хьюго и тесной компанией их общих приятелей в Бруксе. Все вместе они двинулись в Будлз, а потом в одно закрытое для широкой публики заведение на Пэлл-Мэлл. Но Филиппу было слишком тревожно, он никак не мог сосредоточиться на игре. В конце концов он сослался на какие-то дела и вернулся домой, где принялся ленивыми шагами мерить пол библиотеки.

– Два котильона и кадриль. – Антония, повинуясь его настойчивости, прошла с ним в библиотеку. Филипп закрыл за ними дверь.

– И вы все их танцевали?

– Да.

Он остановился рядом с одним из кресел с подголовником, стоявшим у старинного камина, где весело пылало оранжевое пламя. Антония села, зашелестев юбками. Филипп некоторое время молча смотрел на нее.

– Хотите что-нибудь выпить на ночь?

Антония задержала на нем взгляд, потом с улыбкой покачала головой. Но Филиппа это не обмануло.

– В чем дело? – Ее улыбка напомнила ему о той неугомонной девчонке, какой она была когда-то.

– Вообще-то, – сказала она, и в глазах ее заплясали озорные огоньки, – я страшно хочу стаканчик теплого молока, но даже представить себе не могу, как отреагирует Карринг на такую просьбу.

– Так уж и не можете? – медленно вздернул брови Филипп. Повернувшись, он прошел через комнату к шнурку колокольчика.

– Филипп! – встрепенулась Антония.

Филипп махнул рукой:

– Я всего лишь возвращаю старый долг. – Вернувшись, он сел в кресло напротив Антонии.

Вошел Карринг, массивный и торжественный:

– Вы звонили, милорд?

– Да. – Лицо Филиппа было абсолютно непроницаемо. – Мисс Мэннеринг желает выпить на ночь стаканчик теплого молока.

В глазах Карринга мелькнуло недоумение, он поклонился:

– Прикажете принести молока для вас двоих, милорд?

Филиппу потребовалось мгновение, чтобы совладать со своим голосом.

– Нет, но когда вернетесь, можете налить мне бренди.

– Очень хорошо, милорд. – Снова поклонившись, Карринг удалился.

Едва дверь за ним затворилась, Антония не выдержала:

– Надо же представить, что вам захотелось теплого молочка! – И она расхохоталась.

Филипп невольно приподнял уголки губ.

– Я все время повторяю себе, что однажды последнее слово останется за мной.