Безупречный

— Саммер? — спрашивает Роб. Его голос безукоризненный и вкрадчивый. От него у меня совсем не встают дыбом волосы. Он не звучит грубо и сексуально, он похож на хруст шин по гравию.

— Да. — Очевидно. Кто, черт возьми, еще это мог быть? — Что случилось? Что-то не так?

— Почему всегда что-то должно быть не так, чтобы я позвонил тебе?

Мое лицо щиплет, и я закатываю глаза. Год назад это могло бы показаться мне милым, сейчас это звучит просто глупо.

— Тебе вообще не следует мне звонить.

Ретт поворачивает голову в мою сторону, и я чувствую его взгляд на себе, как прикосновение.

— Я знаю, — говорит Роб. Хотя я едва слышу его из-за прилива чувств, которые Ретт подстегивает во мне.

— Хорошо, итак… — Я подавляю визг, когда Ретт внезапно протягивает руку и поднимает меня на себя. Мое полотенце падает, и я седлаю Ретта Итона, совершенно голая. Его руки сжимают мои бедра, пока он осматривает мое тело так, как будто готов съесть его.

— Прости, — выдыхаю я, стараясь, чтобы это не звучало слишком возбужденно. — Я, э-э, уронила телефон. — Ретт приподнимает бровь, а затем подносит палец к губам. «Тсс».

Я на мгновение смущена.

Он кладет руки на мои бедра и опускается на кровать, прижимаясь лицом к моей…

— О боже, — бормочу я, глядя в медовые радужки глаз Ретта. Сплошные проблемы и обещания. Я таращусь на него, как бы говоря: «Ты, блин, издеваешься надо мной?»

Ретт кривит рот в дьявольской улыбке.

— Все в порядке? — спрашивает Роб как раз в тот момент, когда Ретт, держа меня за бедра, притягивает мою киску к своему щетинистому лицу.

Я втягиваю воздух и широко открываю глаза, когда Ретт пронзает меня своим языком. Я не могу отвести от него взгляд.

— Да, да. Извини, просто, э-э, неуклюжесть.

Мне кажется, Роб смеется, но на самом деле я не слушаю. Я слишком занята, наблюдая, как плохой мальчик у меня между ног делает что-то очень-очень плохое.

— Где ты сейчас находишься?

Мой мозг не спешит соображать, потому что Ретт слишком усердно лижет меня.

— В моем гостиничном номере. — Это не моя комната, это комната Ретта. Но я чувствую, что мое место здесь, и, судя по выражению глаз Ретта, ему тоже нравится, как это звучит.

— Итак, послушай, я хотел с тобой поговорить. Просто проверяю, как ты, — неуклюже лепечет Роб, и ему должно быть неловко, даже если он не знает, что происходит прямо сейчас.

— Хм, — мычу я и закрываю глаза, когда Ретт проводит кончиком языка по моему клитору.

— Я видел тебя в больнице на днях. С этим наездником на быках.

— Ретт, — я пытаюсь произнести его имя, но это больше походит на стон. Его сильные руки сжимают мою задницу, когда он прижимает меня к своему лицу.

— Да. Неважно. — Роб кажется слегка раздраженным из-за упоминания имени Ретта, и это немного выводит меня из себя. Я поворачиваю бедра к лицу Ретта, получая удовольствие от того, как он счастливо стонет, когда я это делаю.

К черту Роба за то, что он никогда не делал этого для меня. У него не было никаких проблем с тем, что я брала его член в рот, и я не знаю, почему никогда не видела в этом несправедливости. Но теперь я вижу это четко и чертовски ясно.

— Тебе нужно быть осторожной с такими мужчинами.

Мое тело изгибается, внутренняя поверхность бедра напрягается, когда руки Ретта с таким желанием обводят мое тело. Я могла бы просто раствориться в нем и остаться здесь навсегда.

— Такими мужчинами — это какими, Роб? — Я выдавливаю это, мой голос хриплый. Я поднимаюсь с лица Ретта, внезапно испугавшись, что могу его задушить, но, когда смотрю вниз, все, что я вижу, — это победу в его глазах и мою влагу, блестящую на его бороде. Он облизывает губы.

Это непристойно.

И мне это нравится. Итак, я сажусь обратно, запуская руку в волосы Ретта и дергая за корни.

— Ты знаешь, Саммер. Он не такой, как мы. — Он всегда был таким напыщенным придурком? — Необразованный. Непослушный. Просто другая порода.

Во мне просыпается защитная жилка. Роб думает, что может обращаться со мной так, как он обращался, а потом оскорблять Ретта? Продолжать мешать мне жить дальше?

Пошел он.

— Ты знаешь, кто он, Роб? — Теперь я задыхаюсь, и я не совсем понимаю, как он до сих пор не понял, что я не просто тихо сижу одна в своем гостиничном номере.

Думаю, можно быть врачом и все равно быть глупым.

Язык и губы Ретта яростно работают у меня между ног, и он толкает меня навстречу освобождению. И я даже не сопротивляюсь. Сейчас я гоняюсь за этим.

— Он из той породы, которая достаточно мужественна, чтобы лизать киску.

— Извини? — Роб что-то бормочет на другом конце провода, но я смотрю в широко раскрытые глаза Ретта, когда седлаю его лицо. И, когда его зубы задевают мой клитор, я взрываюсь.

— Ах! Ретт! — Я нажимаю на телефон сбоку, чтобы повесить трубку, бросаю его и падаю на кровать, сбитая с толку тем, что ощущается как приливная волна обжигающе горячей воды, накрывающая меня. Мое тело дрожит и сотрясается. Я разваливаюсь на части и люблю каждую секунду своей гибели.

Все, что я могу слышать, — это как мы вдвоем тяжело дышим в течение нескольких секунд, пока Ретт не нарушает тишину.