Безвозвратность

– Одиннадцать минут до двадцать пятого километра, представляющего из себя развилку, на которой мы должны будем свернуть.

– Твой человек не уточнил, в каком именно направлении необходимо будет поворачивать.

– Там всего один вариант, не запутаемся.

– Хорошо… Даже если так… У нас нет машиниста. И водить надземные поезда, насколько мне известно, мы не умеем. Ведь так? – я уже была готова во всем усомниться, так что покосилась на своего собеседника откровенно подозревающим подвох взглядом.

– Я прочитал инструкцию.

– Какую инструкцию?

Прежде чем он ответил, он вдруг отодвинул от себя вперед огромный рычаг, и поезд сразу же начал терять скорость!

– Вот эту, – хмыкнул он, бросив на приборную панель передо мной небольшую брошюру.

– Знаешь, как снижать скорость – уже хорошо, – констатировала я, сразу же принявшись изучать жизненно важный буклет.

– Снизим скорость до минимума, чтобы не пропустить перекресток. Впрочем, электронная карта уже предупреждает о приближающейся развилке, так что пропустить не должны.

– А нельзя настроить автопилот по необходимому нам маршруту?

– Наверняка можно. Но я не знаю как. Да и риск слишком велик: нам всего-то нужно свернуть один раз, так что предпочитаю лично проконтролировать этот способный решить всё поворот.

– Твой друг, Мэт, сказал, что люксов притягивают большие скопления людей, но какое именно количество можно обозначить “большим скоплением”? Нас сейчас двенадцать человек, без учета рождающегося в этот момент ребёнка. На предыдущих остановках нас было тринадцать, и люксы липли к нашему поезду, явно реагируя на нас. Выходит, тринадцать – это много, дюжина – еще не проверено. Ведь может оказаться, что два или три человека – это уже много. Быть может, они не реагируют только на отдельные единицы?

– Есть информация о том, что на четырех людей, составляющих компанию, люксы не реагируют. Так что цифра точно между тринадцатью и четырьмя.

Я непроизвольно закусила нижнюю губу, вспомнив километровые смс-сообщения в его телефоне, которые я видела лишь краем глаза и содержимое которых для меня осталось сокрытым. Сколь многое он ещё знает из того, что может сыграть весомую роль в выживании человека – в моём выживании – в этой ситуации? А вдруг это вовсе не “ситуация”, а “новый мир”. Слишком реалистичная, то есть слишком ужасная мысль…

– Я твой должник.

– Что? – я моргнула, резко вынырнув из своих опасных мыслей.

– Ты спасла меня в багажном вагоне – отогнала от моей головы люкса при помощи огнетушителя.

– Нужно распространить информацию об огнетушителях. В кабине машиниста два огнетушителя, в тамбуре еще два, плюс тот, что я вытащила из багажного вагона… Быть может, люксов в принципе можно отгонять сжатым воздухом.

– Теориям необходимы практические проверки.

– А значит, жертвы, – я отвела взгляд. – И еще. На вокзале, за минуту до посадки, я ощутила странный запах: как будто запахло грозой. Знаешь, как бывает, когда где-то неподалеку ударяет мощным разрядом тока. Тот же запах появился в багажном вагоне, когда там появился люкс. Скорее всего, это имеет связь. Как и реакция животных.

– Реакция животных?

– Да, кот Джеммы постоянно кричал, когда к вагону приближались люксы.

– Своеобразная сигнализация в новом мире.

Я замерла. Он ведь высказал мнение о том, что это “новый мир”? То есть это останется навсегда или же это навсегда останется только в памяти тех, кто переживёт эту сокрушительную катастрофу?

– Пристегнись, Адриана Бонд, мы приближаемся к развилке, – с этими словами он положил свою руку поверх самого большого рычага.

Поезд уже ехал совсем медленно, но я, не задумываясь, пристегнулась: достаточно мелочи пойти не так, как нам нужно, и мы расшибёмся в лепёшку, сорвавшись с надземных рельсов прямиком в обрыв. Так что пока ещё непонятно, чем именно является для нас этот поезд – спасительным ковчегом или губительной гробницей, – уж лучше не пренебрегать страховкой в самые сомнительные моменты.

Мы приблизились к развилке. Брайан направил поезд влево. Почти сразу и совершенно внезапно началась сильная тряска, что я сразу же восприняла за признак того, что в итоге всё пошло именно не по плану. Вцепившись руками в подлокотники своего кресла, я закрыла глаза и начала дышать. Если не доедем до Исландии, можно будет просто уйти в лес, но вот если мы сорвёмся с такой высоты в этот самый лес – едва ли что-то нас ещё сможет спасти.

Поезд перестало трясти, но я не поверила. Даже подумалось: ну всё, летим. Однако тряска не возобновилась даже спустя десять секунд, так что я решила открыть глаза. Мы продолжали ехать по рельсам, оставив развилку позади, но повернули ли мы? Цвет рельсов сменился с красного на синий, значит… Повернули! И теперь набираем обороты скорости.

Я резко перевела взгляд на мужчину, сидящего по правую руку от меня, продолжающего удерживать рычаг и параллельно щелкающего светящиеся кнопки на приборной панели. Да кто он такой?..