Безвозвратность

Я снова покосилась взглядом на художницу, занятую своими карандашами. Если мои выводы верны, значит, наших попутчиков не спасти. “Royal Coming" не благотворители – они разрушители и поглотители.

– Тебе сколько лет?

– Семнадцать.

– Разве на высокоскоростных поездах несовершеннолетним пассажирам разрешается путешествовать без надзора опекуна?

– Раскусила. На поезд я попала незаконно. Арестуешь?

Она не оторвала глаз от своего блокнота, а я вдруг вздрогнула, резко подняв голову и увидев Брайана, остановившегося прямо передо мной. Думаю, на моём лице сразу же проявилась красноречивая эмоция, так как встретившись со мной взглядом, мой бывший напарник неоднозначно повёл бровью. Хотела бы я, чтобы он прошагал мимо, но, как я и думала, он предпочёл обратиться ко мне:

– Адриана, можем поговорить?

Не в силах наступить себе на горло, я ответила искренним, то есть вызывающе-холодным тоном:

– Подожди, пока докурю.

ГЛАВА 26

АВАРИЙНЫЙ ВЫХОД АДРИАНА БОНД

Он не ушёл. Чего и требовалось ожидать от агрессивного лидера: сел прямо напротив меня и, глядя мне в глаза, стал ожидать от меня окончания курения. Я же, как тот же типаж лидера, сразу же решила растянуть процесс курения и в процессе смотрела в его глаза в упор. Его, что было заметно, интриговала наша немая перестрелка напряженной энергетикой, что выдавало в нём тот тип мужчин, которые любят сопротивление. Что бы он себе там ни напридумывал: секса между нами в этой жизни не будет – даже если под тем клятым куполом он останется единственным мужчиной!

По мере того как напряжение между нами росло, искры в пространстве между нами ощущались всё ярче: он явно чего-то хочет от меня, а я явно не прочь прямо сейчас втащить ему такую мощную пощечину, чтобы его идеальная челюсть хрустнула под моими пальцами. Самодовольный придурок, мнящий себя королём, способным безвозмездно уничтожить мою компанию… Ничего, я тебе ещё устрою, дорогой. Ты у меня попляшешь…

– У тебя такой взгляд… Будто ты желаешь испепелить меня, – он вдруг немного смутился, должно быть, наконец заподозрив, что моё настроение – вовсе не игра в страсть или что там он себе успел выдумать.

– Угу… – неоднозначно процедила я, стряхнув пепел с сигареты прямо на пол, так и не отведя от него глаз. Испепеление – это слабо. Я хочу большего… Ты узнаешь, когда я придумаю, как заставить тебя кричать ровно так же, как я мысленно кричала в тот момент, когда совет директоров МОЕЙ компании сообщил мне о том, что продался какому-то коронованному самодуру, решившему, будто он может смешать меня с пеплом. Нет-нет-нет, ты не дождёшься моего поражения! Ты на коленях будешь вымаливать у меня пощады, которой, скорее всего, в итоге не получишь!

Он снова хотел что-то сказать: видимо, мой взгляд стал ещё более красноречивым, из-за чего его смущение начало разрастаться. Однако в момент, когда он набрал полные лёгкие воздуха, пропитанного моим дымом, на моё правое плечо что-то опустилось. Я не сразу поняла, что это птица. Жёлтая канарейка. Должно быть, совсем ручная, потому что она не слетела даже после того, как я резко повернула голову в её направлении. Она вдруг запела филигранными переливами тончайших нот. Не дожидаясь, пока эта красавица оглушит меня на одно ухо, я выронила из пальцев остаток сигареты и резким движением левой руки схватила пернатую в свою ладонь, стараясь сжимать аккуратно, чтобы случайно не навредить.

Встретившись взглядом с ошарашенной Слоун Стоун, привставшей со своего места, я непроизвольно ухмыльнулась:

– Ну что, жива твоя птица, и даже поёт. Поздравляем.

Встав, я поспешно приблизилась к клетке, валяющейся у ног блондинки, подняла её и, просунув в нее руку, аккуратно выпустила птицу. Та затрепыхалась и сразу же начала биться крыльями о прутья, так что я поспешила вынуть руку, чтобы пленница не ускользнула через открытую дверцу. Я против птиц в клетках, но вдруг эту в Праге ждал вольер или вовсе свобода, и эта клетка лишь временное решение на период путешествия?

– Убери её! – вдруг вскрикнула Слоун, что для меня стало неожиданной реакцией. Закрыв глаза обеими ладонями, владелица канарейки продолжила истерично кричать: – Убери её с глаз долой! Убери!

Ясно. Чувство вины. Значит, для неё не всё потеряно. Ну либо я плохо разбираюсь в несчастных людях, стремящихся к саморазрушению.

Так и не повесив клетку на предназначенный для неё крючок под полкой, я прошла вместе с клеткой в тамбур, и – о, чудо! – Брайан сразу же последовал за мной. И чего он прицепился ко мне?! В этом поезде я не единственная – людей навалом: выбирай – не хочу!

Дети по-прежнему сидели на первых местах слева от входа в вагон среднего класса, только уже не были накрыты пледом с головой. Обратив внимание на то, что пугающие крики роженицы будто бы стихли, я протянула клетку в руки старшего мальчика, решив, что девочка может не справиться с весом.

– Как вас зовут? – мой тон прозвучал обыденно – я не из тех, кто сюсюкается даже с самыми милыми пупсами.

– Тоби и Мисси.

– Присматривайте за этой птицей, Тоби и Мисси.