Безвременье

Я сам с собой —
над шахматной доской.
Один – за чёрных, а другой – за белых,
играем с беспросветною тоской
в людей живых и безупречно целых.
И, надо ж так, задумалась игра,
что взятые фигуры вновь родятся,
и, кажется, доска уже кругла,
и ничего паршивцы не боятся.

Пограничная собака

Л. А. Аннинскому

Пограничная собака

между небом и землёй
не испытывает страха,
зная, что и свой – не свой.
Эта странная граница,
этот острый горизонт:
сбоку тонкая страница,
разрезающая фронт
отражения и яви,
пустоты и красоты.
Пограничники не вправе
прятать голову в кусты!
Что же делать, если море
с небом вместе по ночам
поднимает, словно горы,
волны к солнечным лучам?
Что же делать, если пена
бьётся в берег с облаков?
Разве можно только верить
в прелесть наших берегов?

Отыгрыш

Почти нешуточная драма —
француз, безумие, дуэль.
Как свет на холст киноэкрана,
ложились тени на постель,
на силуэт в свечном испуге,
на женский всхлип и вьюги вой.
Из-за кулис, ломая руки,
кто потешался над собой?

С улыбкой левого прищура,

сурово целя правый глаз,
наш вечный гений, мальчик Шура
героя вёл в последний раз.

Он видел точно – песня спета,

куплет – в куплет, строка – в строку.
И дальше этого поэта
не примечают наверху.

Он доиграл земную драму,

отмерив ямбом жизни срок.
Как лучше выйти? – Через даму.
И раствориться как дымок.
Пускай потом земля гадает,
как зная всё про страсть и пыл,
он роль до пули доиграет.
Герой, которого убил.

Кыргызская стрекоза

Поэзия – это самый дурной и неудобный способ

выражать свои мысли.

Пушкин… как киргиз, пел вместо того, чтобы говорить.

Лев Толстой

Как все срастается на плоскости —

сюжет расчерчен по прямым.
Какой кошмар – в преклонном возрасте
почувствовать себя Толстым.

Давно пора играть с объёмами,

вплетать в пространственный узор
эпохи с пёстрыми коронами
восходом выкрашенных гор.

Земля из трубочки горошиной

летит в замыслимую даль
среди травы, давно некошеной
и узнаваемой едва ль.

А тут всё плоскости да плоскости.

Сижу, шинкую колбасу.
Какой кошмар – в преклонном возрасте
возненавидеть стрекозу.

Россия

Я, как живой среди живущих,
не оставаясь в стороне
от войн, идущих и грядущих,
стараюсь думать о стране,
с которой сросся языками,
ноздрями, пальцами корней,
на ощупь – грязными руками,
вживаясь до последних дней.
Стране растерянной, простудной,
тиранозавровой, шальной,
мечтающей о встрече судной
с рукой божественно-стальной.
Все остальные страхи мимо
проносятся, как тени туч.
Ты потому непобедима,
что враг твой жалок и ползуч.

Первый