Безвыходное пособие для демиурга (СИ)

Одного эти доморощенные философы никогда не понимали: «Теперь я не один, мой тыл всегда прикрыт». И я не боюсь богов и пророков, потому что только слабые пугают, а сильные — уничтожают сразу.

И любовь — это проявление слабости. И страх — тоже. Конец один.

Смерть освободит мою душу, гибель разорвет меня пополам. Может быть, обе части души сгинут разом, но если нет, то я не доставлю удовольствия трусливым шакалам смотреть, как в очередной раз будет умирать величайший маг!

— Еду. — я убрал телефон в карман.

Угловым зрением я заметил жадный взгляд, изучающий мою одежду. Мелкий воришка, он не знает, с кем связался! И в таком грязном мире я живу!

Я прошептал заклятие головной боли, и вор побледнел, схватился за виски. Его начало тошнить. Уж я-то знал это наверняка.

Воришка кинулся к двери и принялся колотить по ней, как одержимый. Потом он обмяк, сполз к ногам стоящих, заплакал.

Трамвайчик остановился, открыл двери. Вор выкатился на улицу. Его начало рвать.

Я вышел следом:

— Как самочувствие?

— М-м-м… — только и смог ответить вор.

Он был молод, как Костя. Но презрение к миру уже наложило на него несмываемую печать собственного превосходства. Он еще ни разу не попадался, и ему еще можно помочь, вот только зачем? Падающего — подтолкни!

Вор отполз к скамейке, он даже смог вскарабкаться на нее. Теперь он сидел осторожно, боясь пошевелиться, задирая голову наверх, ко мне, и сутулясь от ужаса.

— Телефон мой понравился? — я возвышался над поверженным дерзким щенком; над воришкой, осмелившимся бросить мне вызов.

Мир таков, что им правит только сила. Сила, объединенная с интеллектом, — это безграничная власть. И меня везде и всюду окружают мелкие воришки, вроде этого парня. Они все ждут, когда я зазеваюсь, чтобы урвать от меня кусок магической силы.

Парень содрогнулся всем телом, и горлом из него хлынуло что-то зеленое. Видно, принимает наркоту вместе с алкоголем. Он чуть не заляпал мне ботинки.

— Хватит! — я взмахнул рукой. Боль оставила вора, но он не решался подняться на ноги, он начал понимать, что я могу сделать с ним все, что угодно. — Хотел мой телефон — дарю. — Я кинул парню свой «мобильник», — а воровать не хорошо. Запомни!

Вор поймал телефон на лету. Его трясло, на глазах выступили слезы, но он так ничему и не научился.

Я развернулся и пошел ловить такси.

Впервые в жизни со мной случилось так, что выплеск неконтролируемой агрессии пришелся на подвернувшегося под руку карманника. Такого никогда еще не было.

Конечно, я мог оправдаться тем, что чувствовал, как меня все обманывают и ведут в западню. Но я никак не мог понять, где именно на меня расставлены силки. И я не хотел врать самому себе.

Мне было страшно. Я боялся и книги, и Великого Инквизитора в себе. И все, что я только что сделал — это лишь нервная лихорадка.

Я остановился у машины с «шашечками».

— Шеф, куда едем? — в открытое окно пускал кольца дыма усатый водитель.

— Перекресток «Восточной» и «Ленина».

— Садись, промчимся с ветерком.

Я открыл дверь, и вдруг сзади меня толкнуло взрывной волной. Я влетел в салон машины. И дверь за мной со смаком захлопнулась.

— Ни хрена себе! — таксист высунулся из окна и перекрестился.

Я уже знал, что произошло. Но нужно было оглянуться и испугаться. Для видимости.

Мой телефон взорвался и от разозлившего меня парнишки остался лишь обугленный, тлеющий труп с оторванными руками. Ни какой магии! Ни каких встроенных бомб. Локальный взрыв миниатюрной торпеды с компьютерным наведением. А маячком послужила моя сим-карта, вернее, мой разговор по телефону.

Прошить взрывное устройство в одежду или в сам телефон враги не решились, да и ошибки боялись. Им нужно было услышать мой голос, чтобы активировать запуск. Одно непонятно: почему у меня было чуть больше минуты, чтобы избавиться от магнита смерти? Может быть, это не столько покушение, сколько акт устрашения? В любом случае, нужно быть осторожным.

— Валим отсюда. — сказал водитель. — Скоро менты нагрянут. На кой нам это счастье?

Я согласно кивнул головой, сел поудобнее, и мы рванули с места.

— Сколько работаю, такого не видел. — говорил шофер, ныряя между машинами, точно угорь, проскальзывающий между подводными рифами. — Вот и до нас докатились теракты. Странно, что не в толпе людей, и не дом взорвали.

— Может, самоубийство? Эксцентричный молодой человек решил покончить с собой из-за неразделенной любви.

Водитель хмыкнул:

— Да они же, молодняк наш, трахаться начинают раньше, чем разговаривать. Ну, ты скажешь: неразделенная любовь! Обкололся дрянью, вот и начал с чертями зелеными бороться старыми проверенными методами испанской инквизиции.

Меня передернуло.

— Да мало ли дураков на свете? А привлечь внимание к собственной бездарной персоне очень хочется. — продолжал разглагольствовать шофер.

Я смотрел в спину таксиста и боролся с диким желанием просканировать его мозги, покопаться в его душе.

Умом-то я прекрасно понимал, что он сыплет общие, ничего для него не значащие фразы, поддерживает беседу с клиентом, потому как скучно целый день, молча, крутить баранку.