Безвыходное пособие для демиурга (СИ)

Но если это все-таки один из агентов любого из Орденов? Почему он околачивался в радиусе взрыва? Цирк место не такое хлебное, как вокзал.

Но и обнаруживать себя сразу после взрыва — глупо. Любое сканирование мозга фиксируется датчиками. Кто бы ни хотел меня запугать или убить, они тотчас узнают, где я нахожусь. И удар может последовать уже незамедлительно. Ни к чему играть с судьбой.

Минут через пятнадцать водитель притормозил у остановки.

Я сунул ему купюру.

— Шеф, найди помельче, у меня сдачи нет.

Я расслабился и улыбнулся: обычный пройдоха-таксист. Наверняка, уверен, что все деньги у меня только такие. Это ведь их коронный номер, когда приходится оставлять чаевые больше, чем стоимость проезда. Да я и сам виноват: сел на заднее сиденье, значит, когда-то общался с богатыми иностранцами. Русские всегда норовят вперед прыгнуть.

— А легко. — я забрал деньги и открыл в кошельке отделение с полтинниками.

Шофер сразу скис.

— Не сокрушайся. — я накинул сверху сотку. — Без пива не останешься.

Что-то вроде благодарности мелькнуло в глазах водилы.

Я вышел и сразу нырнул в подземный переход. Толпа людей шла мне навстречу, они спешили на подъезжающий трамвай.

Я же подошел к лотку с книгами, и для видимости поинтересовался:

— Есть что-нибудь свежее из фантастики?

— Наших, городских, или вообще?

Вопрос, надо сказать, поставил меня в тупик.

— А что наши могут?

— Обижаешь. Если Крапивин вернулся в родные пенаты, это вовсе не значит, что мы остались без знамени.

— Без чего? — этот мужичок меня заинтриговал.

— У нас же целое созвездие: Больных, Щупов, Шубин, Орлов, который не совсем Антон, Суворова…

Я помялся. Имена ни о чем мне не говорили.

— Ну, как же! — продавец говорил уверенно. — Про новинки, я молчу, но неужели вы не знаете классику: «Руки вверх, мистер гремлин», «Холод Малиогонта», «Пять дней мимикрии»? Говорить о свердловской школе не приходится, но почитать приятно.

— Ладно, дай что-нибудь, — лишь бы не совсем туфта.

Продавец внимательно посмотрел на меня, словно пытаясь заглянуть в душу, и совершенно неожиданно протянул свежий том Дина Кунца.

Я удивился: как продавцы книг чувствуют людей? Или это книги сами тянуться ко мне? Ведь мы говорили о фантастике, а не мистике. О российской литературе, а не о переводной. Как он догадался о ходе моих мыслей?

Предложи он переводы Папюса, обманывающего мир, потому что его самого обвели округ пальца, я бы, наверное, даже обиделся. А так он попал в самую точку.

Конечно, ничего нового для себя я здесь найти не мог. Но мне всегда было приятно следить за тем, как непосвященные рядятся в наши одежды, как они неожиданно, даже для самих себя, так близко подходят к настоящим тайнам мироздания, что вдруг начинаешь сомневаться, не входят ли они в какую-нибудь Ложу?

В этом гадании: знает писатель что-то или нет — есть удовольствие, получаемое от хорошего детектива.

Конечно, в девяноста случаях из ста — писатели вечно срезаются и прокалываются совершенно в незначительных деталях. Но обычные-то люди разницы не чувствуют.

Более того, если после прочтения романа мы не можем определить, действительно ли перед нами профессиональный искусный лжец или просто неудачник-волшебник, пытающийся отомстить нам раскрытием великих тайн, то ведь приходится проверять человека. А это всегда неприятно. Отвратительно пытать одаренных людей. Они ведь не понимают, о чем идет речь, но все чувствуют на уровне эмоций, и от этого как-то неуютно.

Все силовые структуры находятся не только под нашим контролем, но и наводнены шпионами всех мастей. Магическая разведка опаснее гражданской. И потому забавные ляпы, допущенные Магистратом, мы не скрываем, а поворачиваем смешной стороной и пускаем в мир анекдотами.

Та же байка Евгения Лукина о майоре КГБ, поучающего с любовью описывать собак, а не кошек, она ведь правдива. Надоело одному из наших сотрудников с дебилами дело иметь. И ведь он не открыл Лукину никаких тайн, просто увидел перед собой гения, и, между прочим, спас его от вызова к непосвященным сотрудникам Комитета.

Таких проверок всегда было много. Меня в студенческие годы также вычислили, причем это были сотрудники так называемого «Шестого Отдела», того самого, что боролся с организованной преступностью. Внедренные в него люди нашего Ордена собирали сведения о магических способностях и талантах лидеров этих самых группировок.

В общем, во время перестрелки пьяных «шестерок» в баре, в котором я коротал ночь и запивал пивом собственное горе, они ворвались в масках, повязали двоих и почему-то меня.

Майор, к которому меня привели, подмигнул:

— Все-то мы про тебя знаем, Левушка.

— Да я тут ни при чем! — я помню, как рубашка в тот миг прилипла к стене. — Я просто студент. Криминал — это не мое. Я там оказался, потому что мне девушка отказала. А я жениться хотел.

— Знаем, Левушка, знаем. Считай, что ты вытянул счастливый билет, раз вляпался именно в эту историю, иначе пришлось бы ждать еще какое-то время. — майор достал из стола пухлое личное дело, положив его передо мной.