Безвыходных положений не бывает

– А ты везучий, – рассудил он. – Это здорово, что ты их больше не увидишь.

– Да, я везучий, – согласился Коля. – Ну, пошли есть мороженое. Хочешь?

КЕКС

Как-то жена мне сказала, что неплохо бы завести дома собаку. «Это милое существо внесет в нашу жизнь не­которое разнообразие», – пояснила она. Меня немно­го обидело то, что одного моего общества жене недо­статочно, но я смолчал. В конце концов, подумал я, собака – друг человека. К тому же я читал много рас­сказов, в которых излагалась мысль, что жить вместе с собакой не только интересно, но и полезно, поскольку общение с преданным животным облагораживает че­ловека, делает его лучше. А жена как раз в последнее время стала замечать в моем характере некоторые не­достатки. Подумав, я санкционировал приобретение собаки.

И вот однажды я пришел домой и заметил на своей постели клубок черной шерсти. Из клубка торчал ко­роткий хвост. Увидев меня, клубок вытянулся с трехнедельного поросенка и глухо заворчал. Мы взглянули друг на друга и сразу же почувствовали непреодолимую взаимную антипатию.

– Это наш песик, – нежно сказала жена. – Он тебе нравится? Его зовут Кекс.

Кекс преданно взглянул на жену сквозь клочья шерсти, закрывавшие его глаза. Казалось, он спраши­вал: «Что это за обормот к нам явился? Что ему здесь надо? Может быть, мне следует его куснуть?»

– Да, собака хорошая, – солгал я. – Отличная, можно сказать, собака. Живи у нас, песик, целую не­делю.

– То есть как это – неделю? – спросила жена.

– Да, не больше, – убежденно сказал я. – Собаки очень любят менять обстановку. Мы подарим Кекса Николаю.

– Можешь об этом и не мечтать, – отчеканила жена. – Кекс будет жить у нас всегда!

Я уже тогда подумал, что Кекс отлично понимает человеческую речь. Он благодарно лизнул руку жене и посмотрел на меня с таким презрением, что, будь на моем месте другой, менее уверенный в своих достоин­ствах человек, он сгорел бы от стыда за свое ничтоже­ство.

Сказать по правде, меня это немного покоробило. Как-то неприятно сознавать, что в глазах собаки ты не­полноценное, недостойное уважения существо. Я ре­шил собаку бойкотировать. «Отныне, – сказал я се­бе, – эта тварь для меня не существует. Единственный знак внимания, которым я время от времени буду ее удостаивать, – это хороший пинок ногой по ее жирному поросячьему заду. Этим я убью собаку морально и подавлю ее физически».

Возможно, Кекс прочитал эти мысли в моих глазах. Во всяком случае, он зарычал, раскрыл пасть и показал мне два ряда острых игрушечных зубов.

Мы взглядами объявили друг другу войну и разо­шлись.

То, что Кекс – собака не из тех, кто болтает попус­ту, я понял на следующее утро, когда не обнаружил у постели тапочек. Я бродил в поисках тапочек по квар­тире, а вслед за мной повсюду шнырял пес, на морде которого было написано огромное удовольствие. Я знал наверняка, что это его рук дело, но улик не было никаких. Тапочки вечером нашла жена, когда выноси­ла мусорное ведро. Я взял трость, показал ее Кексу и предупредил, что в случае повторения подобных ша­лостей эта палка будет переломлена о его собачью спи­ну. Кекс внимательно выслушал и, как мне показалось, даже кивнул. Это был последний вечер, когда я видел свою трость, подарок друзей. Учитывая, что дело про­исходило зимой и Кекс никуда не выходил, я думаю, что он ее съел.

Наши отношения обострялись. Времени свободного у Кекса было много, и он расходовал его в основном на то, чтобы придумать мне очередную пакость. У этого пса было какое-то сверхъестественное чутье на моих друзей. Когда приходили знакомые жены, Кекс вел се­бя как истый джентльмен. Он был предельно сдержан, корректен и охотно позволял чесать ему спину. Но стоило появиться кому-нибудь из моих друзей, как от этого аристократизма не оставалось и следа. Кекс стремительно выскакивал из комнаты, облаивал гостя и старался по возможности испортить фасон его брюк.

Однажды меня навестил старый приятель, и я на минутку отлучился в магазин, чтобы отметить нашу встречу. Кекс решил не упускать такого счастливого случая. Когда я вошел в комнату, приятель приплясы­вал на столе, поддерживая руками безобразные лох­мотья, которые пять минут назад были превосходно от­утюженными брюками. Увидев меня, Кекс бросил на жертву саркастический взгляд, торжествующе тявкнул и величаво вышел с сознанием отлично исполненного долга.

Зная, что жена находится с Кексом в приятельских отношениях, я долгое время терпел этот кошмар. Я вы­стоял даже тогда, когда Кекс съел мой билет на футбол, билет, который я раздобыл с колоссальным трудом. Но вскоре мое терпение лопнуло. Дело в том, что Кекс добрался до наших подушек, которые проветривались на балконе, и выпотрошил их столь добросовестно, что наш двор стал похож на птичий базар. Выполняя реше­ние домового комитета, я весь выходной день гонялся за пухом, чем доставил огромное удовольствие дворо­вым мальчишкам. Думаю, что ни один эстрадный кон­ферансье за всю свою долгую творческую жизнь не удостаивался такого дружного, искреннего свиста.