Беззаботные годы

Они перешли к обсуждению других дел. Хью собирался нанять еще одного ночного сторожа для пристани: Берни Холмс служил там уже тридцать лет, никто не знал, сколько ему самому, но Хью считал, что он слишком стар, чтобы в одиночку взять на себя ответственность в случае воздушного налета. Эдвард возразил, что увольнять его нельзя, поэтому было решено нанять сторожа помоложе ему в компанию. Встал также вопрос об учебных пожарных тревогах или учебных воздушных тревогах – не только для работников пристани, но и для конторских служащих. К этому выводу они пришли, пока стояли на пристани и ждали, а рабочие обвязывали оба конца каждого бревна цепями, соединяли их стальными тросами, цепляли крюк крана к кольцу на тросе и приступали к медленному процессу подъема бревна в воздух над рекой и опускания его в жидкую грязь – (отлив достиг низшего уровня), куда оно плюхалось, поднимая пузыри газов и распространяя вонь гниющих водорослей и дизельного топлива. Все это продолжалось несколько часов. К половине шестого, когда шестнадцать бревен очутились в реке, крановщик ясно дал понять, что с него хватит, и кроме того, весь участок реки перед причалом был уже занят. Эдвард выступал за то, чтобы занять и соседние, независимо от того, кому они принадлежат, но Хью возразил, что в этом случае они окажутся виноватыми, когда до портовых властей дойдет, чем они заняты. И они решили, что на сегодня хватит, разъехались по домам, чтобы помыться, и снова встретились у Хью за очень простым ужином, приготовленным для них горничной. Потом послушали девятичасовые новости по радио, но узнали только, что встреча в Мюнхене еще продолжается. Хью позвонил Сибил с известием, что исход встречи выяснится лишь к завтрашнему вечеру, и Эдвард решил, что ему, пожалуй, тоже стоит позвонить Вилли. «Все хорошо?» – спросили они друг у друга после телефонных разговоров, потом решили выпить еще виски и на этом остановиться.

– Луиза тревожится из-за войны? – легким тоном осведомился Хью.

– Знаешь, старина, не имею ни малейшего понятия. Вроде бы нет. А что? Полли тревожится?

– Да, очень, – на лбу Хью забилась жилка, что сразу заметил Эдвард. И опустошил свой стакан.

– Слушай, старина, день выдался длинным, ты перенервничал. Скорее всего, на самом деле с ней все в полном порядке. А ты чересчур много волнуешься, – ласково добавил он, похлопал брата по плечу, скрывая глубокие чувства, и ушел.

Медленно поднимаясь в спальню, Хью гадал, что значит это «чересчур много». Чересчур для него? Для «ситуации»? Он не стал поднимать второй вопрос, о котором лишь вскользь упомянул за обедом, а именно: если Эдварда вдруг призовут в армию, то вся работа в компании ляжет на его, Хью, плечи. Если только Руперт не придет к нему на помощь. Но Руперта самого, скорее всего, призовут. У него начиналась мигрень, и он принял лекарство, чтобы успеть уснуть до того, как она разыграется вовсю.

* * *

В пятницу утром Бриг, который накануне был вынужден признать, что строительство бомбоубежища практически не движется (кое-кому приходилось рыть его деревянными лопатами), велел Сэмпсону отрядить для этой цели двоих рабочих.

– Я не могу строить и уборные, и бомбоубежище одновременно, мистер Казалет, – возразил Сэмпсон, но совершенно напрасно.

– Чепуха, Сэмпсон. Уверен, это в ваших силах.

Тем же утром дюжину примусов доставили из Бэттла по заказу через «Тилл». Тонбриджу было приказано вывести машины из гаража, который, скорее всего, станет кухней. Рен злорадно наблюдал за ним из конюшни: «Сначала дома лишился, а теперь и рабочего места. Скоро и его самого здесь не будет – туда ему и дорога». Тонбриджа он всегда терпеть не мог.

Утром во время уроков мисс Миллимент поручила Полли нарисовать контурную карту Европы и как можно четче подписать названия стран. Карта, конечно, уже устарела, поскольку на ней не были указаны недавние приобретения Гитлера, но мисс Миллимент обозначила их сама. Ей казалось, что детям важно понимать, что происходит в мире, в том числе иметь четкое представление о взаимном расположении европейских стран.

Миссис Криппс все утро ощипывала и потрошила две пары фазанов к ужину, и кроме того, прокрутила остатки говяжьей вырезки для картофельной запеканки, испекла кекс с мадерой, три дюжины корзиночек со сливами, состряпала две пинты заварного крема, два рисовых пудинга, две пинты хлебной подливки, желе из чернослива и две пинты жидкого кляра для жабы в норе[22] к обеду слуг, приготовила два пирога с лимонным безе и пятнадцать фаршированных печеных яблок к хозяйскому обеду. Вдобавок она приглядывала за тем, как готовятся целые горы овощей: картошка для запеканки, капуста на гарнир к жабе, морковь, стручковая фасоль, шпинат и пара чудовищных кабачков, которые дорастил до выдающихся размеров Макалпайн, ежегодно удостаивающийся за свои кабачки первой премии. Как однажды Руперт заметил в разговоре с Рейчел, в мире овощей они являлись аналогом самых аляповатых и грубо раскрашенных открыток с приморских курортов – впрочем, миссис Криппс подобное сравнение в голову не приходило.