Безжалостный (ЛП)

Я заканчиваю съемку с холодным равнодушием и отправляю Линди восвояси. Если я собираюсь быть одиноким, то предпочитаю быть наедине с собой. Не нужно притворяться, когда я сам себе компания.

Прижимаю ладони к глазам и раздражённо выдыхаю. Каждый дюйм меня хочет, чтобы Холланд вернулась. Каждая клеточка моего тела скучает по ней. Кровь, путешествуя по венам, движется в поисках её.

Я никогда не злился на неё. Я взбешён, потому что она знает и видит мои недостатки. Я вне себя, потому что не могу оставаться внутри своего пузыря отрицания, который смог создать вместе с ней. Меня одолевает ярость, потому что я не могу этого изменить. Но, несмотря на это я никогда не злился на неё.

Становится всё труднее и труднее, сопротивляться желаю постучать Холланд в дверь, а потом вернуть её задницу обратно в свою кровать. Я потерял гордость. Единственная вещь, удерживающая меня на этом месте, это тончайшая завеса самообладания.

Но я держусь в стороне, потому что не хочу её обидеть. Позднее, когда от моего зрения не останется ничего, кроме крохотных проблесков света, я не хочу завидовать или ненавидеть Холланд, потому что у неё есть то, чего не будет у меня. Я не хочу, чтобы она заботилась обо мне или указывала направление руки человека, которую я должен пожать. Держала меня за руку, помогая спуститься по лестнице, или объясняла, что происходит во время тихой части фильма. От этой мысли желчь подступает в пересохшее горло.

Я не могу дать Холланд хорошую жизнь.

Я даже не могу дать ей нормальную жизнь.

Она заслуживает большего. Лучшего. Я хочу этого для неё. Нуждаюсь в этом для неё.

Глава 38

Холланд

Мой день рождения наступил и прошёл, а я и не понимала этого до сегодняшнего дня, пока клиент не спросил какое сегодня число. Даже мне известно, что это ненормально.

Я заезжаю на своё парковочное место и клянусь самой себе, что завтра — послезавтра, назначу встречу с психотерапевтом.

Это ложь.

Я нарушила это самое обещание уже трижды на этой неделе.

Возможно, я на самом деле сделаю шаг вперёд и выпишу сегодня номер телефона, и положу его в сумочку. Если дело касается меня, то я могу сделать это в момент просветления. Или в один из моментов смятения.

Я почти поднялась по лестнице, когда на освещённом участке возникает силуэт мужчины.

Я делаю один шаг вниз на неустойчивых ногах.

Он последний человек, которого я рассчитывала увидеть ожидающим у моих дверей. Положа руку на сердце, я не надеялась увидеть его когда-либо снова.

— Холланд, — он произносит моё имя, и его голос звучит почти также шокировано, как я себя чувствую прямо сейчас, хотя он явно пришёл сюда ко мне.

Я прячу удивление и направляюсь к своей квартире, умышленно двигаясь мимо к нему спиной. Мои эмоции ещё под контролем, и я не хочу, чтобы он прочитал их на моём лице.

— Что ты здесь делаешь?

Он отвечает не сразу, и я могу только предполагать, что он ожидал иную реакцию на свой неожиданный визит.

Господи, один лишь его вид причиняет боль. Боль рвётся сквозь грудную клетку, затрудняя дыхание. Не знаю, как мне удаётся вставить ключ в замок, трясущимися от знакомого опустошения руками. Но я это делаю, и в следующий миг я по одну сторону двери, а он по другую. Знаю, он смотрит на меня, его взгляд обжигает кожу, но я всё ещё отказываюсь поднимать на него взгляд. Я не готова.

— Могу я войти? — спрашивает он, его голос знаком и одновременно неузнаваем.

Мне хочется сказать ему «нет», закрыть дверь и защёлкнуть замок. Ему здесь не место. Также как и мне больше нет места в его жизни. Однако, он проделал долгий путь, чтобы высказать то, что у него на душе.

Я отступаю в сторону. Он наклоняется, поднимает коробку, которую я не заметила, и неуклюже заходит. Он слишком высок для моей квартиры. Он заполняет комнату, придавая ей гнетущую атмосферу. Здесь удушающе жарко, и всё усугубляется его тягостным присутствием. Он оглядывается вокруг, и я, наконец, позволяю себе взглянуть на его лицо. Он растерян, не понимая, как я дошла от просторного дома в колониальном стиле с четырьмя спальнями до этой маленькой удушливой квартиры.

— Почему ты здесь, Даррен? — спрашиваю я снова, готовая покончить с этим как можно быстрее.

— Вот где ты жила? Всё это время? — он ставит коробку на кровать, и я подозрительно осматриваю её, прежде чем возвращаю взгляд на него. Его волосы кажутся светлее, чем я помню. Длиннее, беспорядочнее. Но, за исключением этого, он абсолютно такой же. Худой и подтянутый, загорелая кожа, тот же стиль в одежде. И его глаза, огромные голубые глаза, которые он передал нашему сыну. Он понятия не имеет, как больно на него смотреть.

— Да, — резко отвечаю я. — Почему ты здесь?

— Я здесь, потому что ты здесь, Холл. Потому что ты моя жена.

Я начинаю качать головой, не зная, как остановиться.

— Просто не надо, — шепчу я.

Он закрывает глаза, предоставляя мне минутную отсрочку. Я не понимаю, почему он сюда пришёл. Очевидно, что ему также больно видеть меня.