Библейские чтения: Апостол

Когда говоришь о святителе митрополите Антонии Сурожском, даже не знаешь, о ком говорить: о человеке, который как никто другой умел созидать и укреплять духовную семью, о человеке, жизнь которого была образцом подлинного монашества, или об этом великом проповеднике – наверное, второго такого в ХХ веке не было. И там, и здесь, и тут владыка Антоний проявил себя как удивительно одаренный от Бога человек. Это не просто талантливость, не просто гениальность – это одаренность именно от Бога. Владыка Антоний светился Богом. Все, кто встречался с ним, чувствовали это – и в последний год жизни, когда он уже стал совсем физически слабым, и в прежние годы, когда он, еще относительно молодым человеком, приезжал в Москву.

Ему, в отличие от остальных эмигрантов, было дозволено приезжать в Москву, поскольку он состоял не в Константинопольской и не в Американской автокефальной Церкви, а в Русской Православной Церкви, принадлежал Московской патриархии. Эта формальная принадлежность Московской патриархии давала ему возможность приезжать в Москву и встречаться с людьми. Причем – это тоже надо вспомнить! – он приезжал в Москву не для того, чтобы участвовать в каких-то семинарах, не для того, чтобы участвовать в каких-то важных событиях, не для того, чтобы совершать богослужения в соборах; он приезжал для того, чтобы встречаться и общаться с людьми, быть в самой гуще нашей тогдашней, тоже очень непростой, жизни. И это кажется очень важным.

Конечно, для тех из нас, кто близко знал владыку Антония, это колоссальная утрата. Нет уже возможности иногда, чтобы не слишком его дергать, набрать его телефонный номер и спросить о чем-то, просто услышать его голос, услышать два-три слова, которые всё равно всегда были очень важны, даже если они были о самом простом… Но для людей, которые не знали владыку Антония, не общались с ним, за этот год стало уже абсолютно ясно, что смерть не унесла его из нашей жизни, что Господь оставил его здесь для того, чтобы он так же трудился среди нас, как трудится отец Александр Мень, для того, чтобы он так же ежедневным трудом приводил людей к Богу, ежедневным трудом и молитвами помогал людям выходить из духовных кризисов, справляться со сложностями, которые выпадают нам на долю.

Владыка Антоний так же работает среди нас, как работает среди нас отец Александр Мень. Эти люди, на самом деле очень разные, шедшие разными путями, – они делают одно дело, наши дорогие батюшка и владыка. Если бы не их присутствие среди нас, наша жизнь была бы намного труднее.

Разумеется, даже если бы не было ни одного святого, если бы не было ни одного человека, на которого можно опереться, за руку которого можно схватиться в трудный момент, – разумеется, и в этом случае Господь бы помогал нам и подставлял бы нам Свою грудь. Но это было бы значительно труднее. Потому что такие люди, как владыка Антоний, такие люди, как отец Александр Мень, такие люди, как мать Тереза из Калькутты, делают невидимое Божье присутствие, невидимое присутствие Христово в нашем мире, в нашей жизни – видимым. И это очень важно. Они так помогают нам, как никто больше помочь не сможет.

По завершении Божественной литургии мы совершим панихиду о нашем бесконечно дорогом владыке Антонии и нельзя сказать: «вспомним его» – потому что мы его не забываем, нельзя сказать: «помолимся о нем» – потому что мы всегда о нем молимся, – но все вместе совершим этот чин для того чтобы почувствовать, что мы тоже одна семья, что нас, таких разных людей – людей, которые никогда не встретились бы друг с другом, если бы не Христос, если бы не наша вера, – он сделал друг другу близкими и родными. И укрепляет нас Господь, посылая в наш мир таких святых и праведников, какими являются владыка Антоний и отец Александр. Будем, совершая эту панихиду, прежде всего благодарить Бога за то, что в этой жизни, в этом мире есть такие люди, за то, что Господь дает нам таких людей.

Проповедь в храме Космы и Дамиана в Шубине 4 августа 2004 года.

Искавшая путь к храму

Памяти Ирины Иловайской

В Риме друзьями и соседями, на улице и в магазинах, одним словом – везде и всеми Ирина Алексеевна воспринималась как итальянка, а вернее – как синьора былых времен, с ее подчеркнуто безупречным итальянским и типичным для Италии благоговением к семейным традициям рода, из которого происходил ее умерший в 1976 году муж – итальянский дипломат Эдгардо Джорджи-Альберти. Просто невозможно не вспомнить, что в древности у римлян было три имени (личное, семейное и родовое), что указывало на то, до какой степени каждый из них был укоренен в реальной жизни вокруг него. С точки зрения римлянина, личность реализуется в семье, а семья, в свою очередь, не мыслится сама по себе, поскольку она только часть целого – рода. Ирина Алексеевна чувствовала это предельно остро.