Библейские игры

Если Бог более мстителен, Он поступает лучше, когда Иофет колеблется серьезно, как показано в интерпретации (с) в таблице 3.4 (сравните обведенный в кружок исход (2, 3) в этой таблице с обведенным (2, 2) в таблице 3.3 для этой интерпретации). При мстительной интерпретации предпочтений Бога я больше не считаю, что Он скорее предпочитает, чтобы Иофет принес в жертву своего ребенка, как я делал в таблице 3.3 (3.2). Вместо этого, я полагаю, что Бог скорее предпочитает не смягчаться (R'), с почти лучшим исходом (4), получающимся, когда Иофет приносит жертву (О), его почти лучший исход (3), когда Иофет не приносит жертву (О'). Заметьте, что единственная разница между играми в таблицах 3.3 и 3.4 таковы, что предпочтения Бога «3» и «2» взаимозаменяемы в итоговых матрицах.

Что касается интерпретации доказательства веры в таблице 3.3, у Бога всегда есть доминантная стратегия — не смягчаться независимо (R'/R'). Слепо верящий или слегка сомневающийся Иофет принесет в жертву свою дочь, подтверждая выбор, о котором говорится в Библии, но если Иофет слегка сомневается, он должен предвидеть доминантный стратегический выбор Бога, чтобы сделать свой собственный рациональный выбор. Что касается интерпретации предпочтений Бога с точки зрения доказательства веры, серьезно сомневающийся Иофет, играющий против мстительного Бога, не принес бы в жертву свою дочь, так что вариант (с) для обеих интерпретаций не обеспечивает рационального объяснения библейского исхода в этой игре.

В заключение, действия менее милостивого Бога, чем в случае с Авраамом, должны быть объяснены, чтобы объяснить выбор Бога и Иофета при жертвоприношении дочери Иофета. Не обязательно, однако, считать, что Бог чрезвычайно мстителен — потому что Его два наилучших исхода получаются при выполнении Иофетом своего обета, — чтобы объяснить рационально выбор игроков в этой игре. В самом деле, отсрочка в два месяца, дарованная дочери Иофета, поддерживает предположение, что Бог мог вытерпеть некоторую задержку.

Как и в случае с Авраамом, и «вера», и «рациональность» образуют альтернативные объяснения жертвы Иофета. В случае Иофета, рациональное объяснение работает, только если Иофет немного сомневается: он предпочитает принести в жертву свою дочь, если Бог непреклонен, и не принести обратном случае. Так, пока сочувствующий Бог ослабляет контроль над библейским персонажем (Авраамом), даже не сочувствующий Бог предоставляет сомневающемуся персонажу (Иофету) возможность сделать рациональные вычисления, которые могут предотвратить худший исход.

3.4. Другие интерпретации и выводы

Вряд ли нужно доказывать, что не все аналитики видят вычисляемую рациональность в работе в библейских историях, которые я анализировал в этой главе. Кьеркегор, например, в удивительно многословном и неловком толковании истории Исаака утверждает, что Авраам, не имея никакой авторитетной основы для выбора подчиниться Богу или отказаться пожертвовать жизнью сына, был охвачен страхом, который сделал его выдающийся акт веры более смелым и впечатляющим. Колаковски, с другой стороны, пренебрежительно отзывается об этой интерпретации и говорит, что Авраам просто следовал приказам Бога:

Стоящие выше не всегда обладают привычкой объяснять приказы подчиненным. Суть приказа в том, что он должен быть выполнен, потому что это приказ, а не потому, что он разумен, обещает успех или хорошо продуман. Не требуется, чтобы исполнитель понимал его значение; будь это так, это неизбежно привело бы к анархии и хаосу. Подчиненный, который спрашивает о значении приказа, сеет смуту, является чистейшим спорщиком. Будучи внизу, он является выскочкой, врагом власти, социального порядка и государственного устоя.

Колаковски, в своей обычной непочтительной манере, умудряется приукрасить историю Исаака, добавляя, что Авраам небрежно произвел жертвоприношение. После того как Исаак обнаружил намерение своего отца, настаивает Колаковски, он «никогда так и не оправился от шока».

Кьеркегор также предлагает сценарий, по которому Авраам и не скрывал своего намерения. В самом деле, еврейский толкователь Раши, не стесняясь говорит, что, когда Авраам отвечал на вопрос Исаака о жертвенной овце, говоря, что «Бог сам выберет себе овцу для жертвоприношения, сын мой» (Бытие 22:8), Исаак понял, что его должны убить.