Библейские притчи. Сюжеты и размышления

Все дальнейшие черты выставлены для яснейшего изображения великой любви Бога к кающемуся грешнику, возвращающей грешной душе то, что она потеряла через грех, и украшающей ее новыми благодатными дарами. Отец – старец, издалека увидев возвращающегося сына бежит сам ему навстречу, обнимает его, целует, и, приняв раскаяние, повелевает обуть и одеть его, вместо бывшего на рубища, в лучшие одежды и украсить его, а потом – стали все за трапезой веселиться. Все это человекообразные черты того, как по любви к кающемуся грешнику, Бог милосердно приемлет его покаяние и наделяетего новыми, вместо утраченных, духовными благами и дарами.

8. Был мертв, и ожил:

Грешник отчуждающийся от жизни в Боге, – то же, что мертвый, так как жизнь человеческого духа возможна только в единении с источником его – Богом; в отчуждении же от Него жизни нет; почему обращение грешника к жизни в Боге представляется как воскресение его из мертвых.

9. Старший же сын:

В примечательных чертах изображается этот старший сын сравнительно с чертами характера отца и младшего своего брата. Он возвращается с работы и не хочет войти в дом свой, где веселятся по случаю возвращения брата, несмотря на зов отца; он упрекает отца за нелюбовь к нему, выставляет на вид труды свои, бесчувственно-холодно отзывается о брате, укоряет отца, что он так поступает в настоящем случае. Да, это они – по виду точные и строгие исполнители закона, холодные, бессердечные в отношении к заблуждающимся братьям, хвалящиеся исполнением воли Бога, не хотящие иметь общения с мытарями и грешниками, гордые, самомненные праведники, – это они – книжники, и фарисеи, и законники, – это их и им подобных образ в противоположность образу кающегося грешника и любящего Отца – Бога.

10. Был на поле:

Работал, в противоположность младшему брату, который не хотел жить и работать в доме отцовском, а ушел в дальнюю сторону распутничать. Под образом работы на поле разумеется исполнение книжниками и фарисеями требований закона; о качестве и характере работы здесь не говорится.

11. Услышал пение и ликование:

Пение и ликование – символ веселья и радости вообще.

12. Он осердился и не хотел войти:

Так и мнимые точные исполнители закона, фарисеи, не хотели иметь общение с мытарями и орешниками и сердились на Господа, что Он не следует им в этом

13. Отец же его, выйдя, звал его:

Со словом любви обратился к нему отец, даже сам вышел к нему. Так и Бог с любвеобильным словом откровения, особенно через Христа, обращался к этим гордым и холодным исполнителям закона, но не находил и не нашел в их сердце сострадательности и любви.

14. Вот, я столько лет служу тебе:

Вместо сочувствия и любви к брату и отцу старший сын начинает вычитывать отцу наставления, выставляет свои заслуги, жалуется на обиду, поносит брата. В обращении к отцу у него не вырывается нежного – отче (батюшка); брата он не хочет называть братом,

15. А – этот сын твой:

И резкой чертой указывает его поведение; с особенной настойчивостью указывает на службу свою и на то, что никогда не преступал повелений отца. Таковы были гордые, самолюбивые, самонадеянные и холодные исполнители внешних требований закона, фарисеи и книжники. Примечательная черта, что все желание этого старшего сына сосредоточивалось на козленке, и он с завистью упрекает отца за откормленного теленка, «тучного тельца» заколотого по случаю возвращения пропавшего брата. В этом он видит свидетельство нелюбви к нему отца…

16. Он же сказал ему:

Хотя самооправдание, это выставление собственных заслуг, эта гордость и заносчивость перед отцом, это высокомерное и холодное презрение к брату сами над собой произносят осуждение, но Бог как бы более еще усиливает это осуждение любвеобильным обращением отца к этому старшему сыну. Еще раз с любвеобильным обращением – сын мой – отец хочет смягчить жестокосердие сына и возбудить в нем более человеколюбивые и нежные чувства.

17. Ты всегда со мною, и все мое твое:

Не все имение расточено братом твоим, и не твое, – твое осталось с тобой, а тому отдано было свое. В отношении к фарисеям и книжникам этим показывалось, что они всегда могут иметь доступ к Богу; у них в руках закон, у них откровение, воля Божия им известна, дары и блага духовные, могут стяжать, но… не могут они заслужить благоволения отца небесного при таком извращенном и жестоком их духовно – нравственном настроении. – Бог любви и милосердия не может благоволить к тем, кто должен был бы радоваться и веселиться об обращении грешника, как радуются Ангелы на небесах.

Поступок младшего сына страшен не тем, что он промотал деньги. Не тем, как он их промотал, живя распутно. А чем же? Тем, что он отнесся к отцу так, как будто тот уже умер, – вот что самое страшное. Желая получить свою часть наследства, он словно бы сказал отцу:, умри, для меня ты умер – «Бог умер».

Для Бога каждый жив, каждый желанен, вот о чем, наверное, эта притча, вот почему она – «сердцевина Евангелия»; «Евангелие из Евангелий».