Библия: что было «на самом деле»?

Да, царь Саул не самая удобная фигура для Давидовой династии, но полностью пропустить сказания о нем было бы для КД настолько же невозможно, как для советского историка перейти сразу к повествованию об Октябрьской революции, ничего не сказав о Февральской. Люди помнили, что сначала было некое другое, не главное событие, и рассказ об этом другом, в свою очередь, мог стать прекрасным объяснением, почему оно оказалось недостаточным, почему потребовалось заменить его на главное – Февральскую революцию на Октябрьскую, а Саула на Давида. Само это обстоятельство, кстати, однозначно свидетельствует, что такая фигура, как Саул, совершенно исторична: изобретать его точно никому не было нужно, если о нем рассказано, значит, нельзя было не рассказать. Разумеется, насколько точны повествования о Сауле, сказать на основании одного лишь нарративного анализа нельзя, но ничего принципиально невозможного в тексте мы не видим.

ГЭ4. Саул произвольно берет на себя функции священника, не слушает Самуила и оказывается недостойным царем, Бог отвергает его.

Богословская сторона этого рассказа прекрасно понятна: царь угоден Богу, лишь пока безоговорочно слушается пророка. Но его, так сказать, «светская интерпретация» выглядит несколько натянутой. Контраст с предыдущей историей успешного начала правления Саула разителен, причины, по которым Господь его отверг, кажутся не самыми значительными, а переход от состояния всецело угодного царя к состоянию полностью отверженного – слишком резким и слабо мотивированным. Отметим этот шов, это внутреннее напряжение – здесь исторический материал явно плохо поддавался идеологии историка.

Представим себе две внутренне непротиворечивые и при этом очень разные истории, которые мог бы рассказать наш повествователь. (1) Саул – хороший царь, который мог совершать отдельные ошибки. После его правления царем стал Давид, поскольку его на царство избрал Господь. (2) Саул – плохой царь, узурпатор, который преследовал Божьего избранника Давида и едва не убил его, но в конце концов погиб сам, так что царем наконец-то стал Давид. Обе эти версии бесконфликтны и логичны, а существующая противоречивая нуждается в каком-то объяснении. Но к этому мы еще вернемся.

ГЭ5. Долго и подробно рассказывается о том, как Давид оказался при дворе Саула, был помазан Самуилом на царство, победил Голиафа, долго бегал от Саула и пытался с ним примириться, но Саул вновь начинал его преследовать, как подружился он с сыном Саула Йонатаном.

Это, несомненно, самая драматическая и насыщенная часть ГЭ. И вместе с тем самая запутанная. Только здесь мы встречаем явные противоречия: Давид, став оруженосцем и музыкантом Саула, вдруг перед поединком с Голиафом оказывается никому не известным деревенским пареньком. Только здесь мы видим откровенные повторы: Давид дважды отказывается убить Саула и стремится с ним примириться. Только здесь есть ключевой эпизод – победа над филистимлянином из Гата Голиафом, который потом будет упомянут вскользь в совсем другой версии, уже не с Давидом в главной роли (2 Цар. 21:19). Если думать о КД как о собирателе и пересказчике народных преданий, можно сказать, что именно здесь он по каким-то причинам предпочел не выбирать одну из существующих версий, а передать сразу все версии, оформив их в единое повествование без сколь-нибудь последовательной редактуры. Почему могло быть сделано так, мы обсудим ниже.

ГЭ6. Повествование наконец обретает цельность. Саул идет к поражению и гибели, Давид – к победе и царскому престолу, но притом особо подчеркивается, что это две разных войны, что Саул покончил с собой, чтобы избежать позорного плена у филистимлян, а Давид хотя и был формально у филистимлян на службе, но воевал тогда совсем в другом месте.

Эта часть выглядит как попытка надежно исключить возможное представление о борьбе Саула с Давидом как о братоубийственной войне, в которой победителем оказался Давид. Нет, Саула убило, по сути, очередное нарушение ясно выраженной Божией воли.

ГЭ7. Путь Давида к власти оказывается непростым, между ним и «домом Саула» продолжается война, не все племена сразу признают его царем.

Вот еще одно крайне невыгодное для КД повествование, которое он, однако, не пытается опустить. Достаточно подробно рассказано и о том, как Давид и его сторонники воевали с «домом Саула» уже после смерти прежнего царя. Как легко было бы просто сказать, что после смерти Саула следующим царем стал Давид, – зачем эта задержка? Объяснение этой и некоторым предыдущим непоследовательностям мы получим, если вспомним, что Саул происходил из колена Вениамина, а Давид – из колена Иуды.