Библия и мировая культура

Как свидетельствует Талмуд — точнее, его древнейшая часть — Мишна, записанная на иврите в конце II в., уже в эпоху Второго Храма Десять Заповедей прочно связались в еврейском сознании с молитвой Шма Йисраэль и, представляя собой символ веры, ежедневно звучали в Иерусалимском Храме во время утренней молитвы (Тамид 5:1). В послехрамовой иудейской литургии (как в древности, так и сейчас) Десять Заповедей читаются вслух перед всей религиозной общиной трижды в год: в две Субботы, на которые приходится чтение соответствующих недельных глав из книг Шемот и Деварим, а также в праздник Шавуот. Десять Заповедей верующие всегда слушают стоя, как некогда народ Израиля слушал их, стоя у подножья Синая. И хотя Галаха не отделяет соблюдение Десяти Заповедей от соблюдения остальных заповедей Торы, показательно, что общее их количество вместе с Десятью — 613 и сумма цифр в этом числе неслучайно составляет 10, имплицитно указывая на то, что без исполнения Десяти все остальные теряют смысл. Агада, еврейская литургическая поэзия и религиозная философия отразили тот пиетет, который всегда вызывали в иудейском сознании Десять Заповедей. Мысль о том, что они представляют собой всеобъемлющее учение, из которого вытекают все остальные заповеди, впервые развернуто изложил Филон Александрийский в трактате «О Декалоге». Именно в соответствии с Десятью Заповедями он классифицирует все законы Пятикнижия. Во II в. эту же мысль сформулировал рабби Йеѓошуа бен Хананья: «Все тонкости и детали Торы были записаны [на Скрижалях] между Заповедями»[264]. В Х в. выдающийся еврейский мыслитель и экзегет Саадия Гаон написал пиют[265] для литургии праздника Шавуот под названием Анохи эш охла («Я — огонь пожирающий»), в котором все 613 мицвот Торы свел к Десяти Заповедям.

Десять Заповедей занимают особое место и в христианской традиции, что отмечено уже в Новом Завете. Недаром некоему юноше, обратившемуся к Иисусу с мучающим его вопросом: «Учитель Благий! что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную?» — великий Учитель ответил: «Если… хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди» (Матф 19:16–17; СП). На новый вопрос юноши, какие заповеди нужно исполнять прежде всего, Иисус ответил: «…не убивай; не прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй; // Почитай отца и мать; и: люби ближнего твоего, как самого себя» (Матф 19:18–19). Первые Отцы Церкви полагали, что Десять Заповедей являются изначальными заповедями, известными человечеству еще до Синайского Откровения. Фома Аквинский (Томас Аквинат) и Бонавентура утверждали, что Десять Заповедей — органичная часть естественного строя жизни, установленного Богом, что они даны людям для того, чтобы последние вспомнили забытое ими из-за первородного греха. Однако только с XIII в. Декалог занял центральное место среди христианских догматов. Тридентский Собор (1545–1563) принял постановление отлучать от Церкви тех, кто утверждает, что исполнение Десяти Заповедей необязательно для христиан. Особенно подчеркивали роль Десяти Заповедей как основы христианской нравственности основоположники протестантизма М. Лютер и Ж. Кальвин.

Десять Заповедей оказали мощное влияние на мировую культуру, на мышление и нравственные представления и принципы огромной части человечества. До сих пор они остаются беспрецедентным по лаконизму и уникальности кодексом вечных и бесспорных нравственно-религиозных принципов, являющихся основой монотеизма и общечеловеческой этики, богословских и философских концепций трансцендентной природы Бога, идей равенства и ответственности людей перед Богом и законом. «Десять Заповедей, — писал Э. Ренан, — это наследие всех народов мира, и они навеки останутся Заветом Божьим». Однако еще ранее еврейские мудрецы говорили об универсальной значимости Десяти Заповедей, поясняя, что они не случайно были возвещены Всевышним именно в пустыне — чтобы подчеркнуть, что так же, как пустыня не принадлежит никому, так и великие Десять Речений, прозвучавших с Синая, не могут быть ничьей собственностью: они принадлежат всему человечеству.