Библия и мировая культура

Всякая Премудрость — от Господа и с Ним пребывает вовек.
Песок морей и капли дождя и дни вечности кто исчислит?
Высоту неба и широту земли,
и бездну и Премудрость кто исследует?
Прежде всего произошла Премудрость,
и разумение мудрости — от века.
Источник Премудрости — слово Бога Всевышнего,
и шествие ее — вечные заповеди.
…Если желаешь премудрости, соблюдай заповеди,
и Господь подаст ее тебе,
Ибо премудрость и знание есть страх пред Господом,
и благоугождение Ему — вера и кротость.

(Сир 1:1–5, 26–27; СП

)

Йеѓошуа Бен-Сира находит для Премудрости самые нежные и поэтичные сравнения: она расцветает, как роза Иерихона, благоухает, как ладан в Скинии, тает во рту, как медовый сот. Он пишет о Премудрости с восторгом влюбленного. Как героиня Песни Песней, Премудрость у БенСиры говорит о себе:

Я возвысилась, как пальма в Энгадди
и как розовые кусты в Иерихоне;
Я, как красивая маслина в долине
и как платан, возвысилась.
Как корица и аспалаф, я издала ароматный запах
и, как отличная смирна, распространила благоухание,
как халвани, оникс и стакти
и как благоухание ладана в Скинии.

(Сир 24:15–18; СП

)

Однако при этом мудрость в понимании Бен-Сиры трезвенна и буднична, она питает человека простой суровой пищей — хлебом и водой. И мудрец говорит подчас о самых прозаических житейских вещах и ситуациях, стремится дать конкретные жизненные уроки. При этом он выступает как тонкий психолог, прекрасно изучивший человеческую природу и не питающий иллюзий относительно нее. Его взгляд на человека порой весьма ироничен, хотя никогда не опускается до мизантропии:

Не советуйся с женою о сопернице ее
и с боязливым — о войне,
с продавцом — о мене, с покупщиком — о продаже,
с завистливым — о благодарности,
с немилосердным — о благотворительности,
с ленивым — о всяком деле…

(Сир 37:11–12; СП

)

Как и в Книге Притчей, будничность и трезвенность содержания сочетается в Премудрости Йеѓошуа Бен-Сиры с высоким восторгом мысли, требующим праздничного и красочного выражения. «Строгая трезвенность содержания и веселая парадность формы в книге Бен-Сиры уравновешивают друг друга, обеспечивая соразмерность эстетического целого», — пишет С.С. Аверинцев[417].

Каков же положительный идеал мудреца? Это спокойный, уравновешенный человек, всегда обдумывающий свои решения, заботливый и рачительный хозяин, строгий и любящий глава семейства, вежливый и справедливый, всегда готовый прийти на помощь слабому и обиженному: «Спасай обижаемого из рук обижающего и не будь малодушен, когда судишь» (Сир 4:9; СП). При этом Бен-Сира понимает, что нельзя требовать от человека непомерного, ведь он зависит от давления окружающего мира: «Чрез меру трудного для тебя не ищи, и что свыше сил твоих, того не испытывай» (Сир 3:21; СП). Однако истинный человек не должен отворачиваться и отступать, когда видит явную несправедливость и опасность, грозящую другому человеку, особенно другу. Дружбу Бен-Сира считает величайшим из благ жизни и посвящает ей множество великолепных афоризмов: «Верный друг — крепкая защита: кто нашел его, нашел сокровище. // Верному другу нет цены, и нет меры доброте его. // Верный друг — врачевство для жизни, и боящиеся Господа найдут его. // Боящийся Господа направляет дружбу свою так, что, каков он сам, таким делается и друг его» (Сир 6:14–17; СП); «Не оставляй старого друга, ибо новый не может сравниться с ним; // Друг новый — то же, что вино новое: когда оно сделается старым, с удовольствием будешь пить его» (Сир 9:12–13; СП).