Библия и мировая культура

Первым произведением иудейской апокалиптики — и единственным, представленным в каноне, в разделе Кетувим (Писания), — стала Сэфер Даниэль — Книга Даниэля (Даниила). В христианском каноне книга размещена среди пророческих писаний и именуется Книгой Пророка Даниила. Более того, она расположена сразу после Книги Пророка Иезекииля, что наглядно свидетельствует о причислении ее к книгам великих пророков, о ее высоком статусе в христианской традиции. Книга Даниэля чрезвычайно важна и для иудейского сознания, однако в еврейской традиции она не входит в канон пророческих книг (по-видимому, только в силу ее более поздней записи и канонизации) и не причисляется к великим «письменным» пророкам, которых по-прежнему остается три.

Книга Даниэля носит имя мудреца, который, по преданию, жил в Вавилонском плену, т. е. в VI в. до н. э. Но сейчас совершенно точно установлено, что в своем окончательном виде книга появилась во II в. до н. э., в разгар гонений со стороны Антиоха IV. Это подтверждается тем, что книга не упоминается до II в. до н. э. и ее не знает Бен-Сира; тем, что в книге используется в ряде глав западноарамейский диалект, который был распространен именно во II в. до н. э.; тем, что книга содержит множество намеков на эпоху Селевкидов. Однако очевидно также, что автор использовал сказания (а возможно, и рукописи) о Даниэле более древнего происхождения.

Итак, книга написана от имени человека, удаленного от автора во времени почти на четыреста лет. В отличие от пророков, которые возвещали народу непосредственно ими полученное Откровение, автор ставит себя в позицию мудреца, толкующего Откровение, данное пророкам. Вглядываясь и вчитываясь в прошлое, он пытается постичь причины кризиса, в котором оказался Израиль, понять, что ждет его и все человечество. Показательно, что только в свете всечеловеческой судьбы история в его глазах обретает смысл. А. Мень справедливо замечает о духовных устремлениях народа Израиля как в глубокой древности, так и в это, более позднее, время: «Только всемирное торжество Правды Божией почиталось достойной целью и предметом упований. Здесь проявился тот духовный максимализм, который не давал Израилю покоя и влек его к безмерному и сверхчеловеческому…»[422]

Книга Даниэля появилась в самый тяжкий для народа час: осенью 168 г. до н. э. Антиох велел прекратить службу в Иерусалимском Храме и разослал по городам и селениям эмиссаров с указом о том, чтобы народ «оставил свой Закон» (1 Мак 1:42; СП). Иудеям было запрещено читать Тору, совершать обрезание, соблюдать Субботу и заповеди, касающиеся дозволенной и недозволенной пищи (законы кашрута), запрещено было молиться на родном языке и совершать богослужение, как это предписывала Тора. Отныне все должно было совершаться по языческому (греческому) образцу. Во дворе Храма был установлен жертвенник Зевсу Олимпийскому, которого велено было называть Баалшамем — «владыка неба», но народ переиначил этот титул в шикуц мешомем — «мерзость запустения» (1 Мак 1:54; СП). Кучка отщепенцев во главе с первосвященником-самозванцем Менелаем стала выполнять требования Антиоха, но жители Иерусалима разбегались из города: «…он сделался жилищем чужих и стал чужим для своего рода, и дети его оставили его. // Святилище его запустело, как пустыня, праздники его обратились в плач, Субботы его — в поношение, честь его — в уничижение» (1 Мак 1:38–39; СП). В эту годину, казалось бы, полного падения и запустения, когда души, а не только тела, корчились в муках, искали объяснения происходящему и ждали слов утешения, и стала тайно передаваться из рук в руки Книга Даниэля.