Библия и мировая культура

Три финальные главы Евангелия от Марка поражают особенным лаконизмом, суровостью и необычайным трагизмом. Иисуса уже готовятся арестовать, но приближается праздник иудейской Пасхи, он же — Праздник Опресноков. Исторически же скорее всего Иисуса решили изолировать старейшины города и Первосвященник, чтобы не вызывать слишком большого волнения среди огромного количества людей, пришедших на Пасху в Иерусалим, и не вынуждать римлян пускать в ход свои легионы. В Вифании (имеется в виду Бет-Хананья — маленькое селение у подножья Масличной горы), в доме Симона, болевшего проказой, неизвестная женщина, вошедшая с алебастровым (алавастровым) сосудом с драгоценными благовониями и увидевшая там Иисуса, разбивает сосуд и возливает драгоценное миро (мирру) Ему на голову (согласно Евангелию от Иоанна, это была Мария, сестра Марфы). Такая расточительность вызывает негодование учеников, ведь миро можно было бы дорого продать и раздать деньги нищим, но Иисус с печалью говорит, что это, быть может, последняя милость и любовь, высказанные Ему при жизни, и что это умащение предваряет Его погребение: «…нищих всегда имеете с собою и, когда захотите, можете им благотворить; а Меня не всегда имеете. // Она сделала, что могла: предварила помазать Тело Мое к погребению. // Истинно говорю вам: где ни будет проповедано Евангелие сие в целом мире, сказано будет, в память ее, и о том, что она сделала» (Мар 14:7–9).

Вслед за этим идет рассказ о Тайной Вечере — праздновании Иисусом и апостолами наступления еврейской Пасхи, первого ее седера (порядка встречи праздника, первой пасхальной трапезы; древнее ядро этого порядка сохранилось в еврейской Пасхальной Аггаде). Трапеза происходит тайно, ибо, с одной стороны, город контролировали римляне, которым везде чудились заговоры (в стране действительно было неспокойно), а с другой — на этой Вечере Иисус открывает ученикам особые Таинства, связанные с Его грядущими страданиями, с Его Телом и Кровью, которые Он уподобляет пасхальному хлебу (опреснокам — маццот) и вину, благословляя их, как и положено в Седер Песах (согласно данным Евангелиям, в этот раз он пришелся на ночь с четверга на пятницу): «И когда они ели, Иисус, взяв хлеб, благословил, преломил, дал им и сказал: приимите, ядите; сие есть Тело Мое. // И взяв чашу, благодарив, подал им; и пили из нее все. // И сказал им: сие есть Кровь Моя нового Завета, за многих изливаемая» (Мар 14:22–24).

Одновременно во время Тайной Вечери Иисус открывает ошеломленным и не могущим поверить Ему ученикам, что один из двенадцати предаст Его, не указывая, кто именно: «…истинно говорю вам, один из вас, ядущий со Мною, предаст Меня…Впрочем Сын Человеческий идет, как писано о Нем; но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается: лучше было бы тому человеку не родиться» (Мар 14:20–21). Говоря «идет, как писано о Нем», Иисус тем самым подчеркивает непреложность происходящего и заданность его Высшей волей.

После окончания трапезы и пения славословных Псалмов Иисус и апостолы отправляются к Масличной горе. По дороге Иисус вновь говорит об испытаниях, которые ждут учеников, и предрекает Петру, несмотря на твердую уверенность того в себе, что он трижды отречется от Учителя, «прежде нежели дважды пропоет петух» (Мар 14:30). Они останавливаются в Гефсимании (от иврит. гат шемен — «пресс для масла», «давильный пресс»), где были оливовые рощи и где давили оливковое масло (как выяснилось, расстояние от предполагаемой комнаты Тайной Вечери до Гефсимании составляет примерно столько, сколько иудейская традиция позволяет пройти в Субботу или в праздник, чтобы это не было работой). Здесь, в Гефсиманском саду (Оливовом саду), Иисус переживает тяжкое внутреннее борение: зная, какие муки Ему предстоят, Он молится Отцу, чтобы Его миновала чаша страданий (эпизод получил именование «Моление о чаше»): «И, отошед немного, пал на землю и молился, чтобы, если возможно, миновал Его час сей; // И говорил: Авва Отче! все возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня; но не чего Я хочу, а чего Ты» (Мар 14:37). Последняя фраза, весьма характерная как для прегнантного стиля Танаха, так и для сурово-лапидарного, эллиптического стиля Евангелия от Марка, выражает готовность Иисуса исполнить предназначенное. Перед молитвой в Гефсиманском саду Он просит учеников бодрствовать («дух бодр, плоть же немощна» — Мар 14:38), духовно быть с Ним в эту тяжкую минуту сомнений. Но трижды, возвращаясь из глубины сада, застает их спящими: даже один час бодрствования оказывается для них непосильным (символическое испытание и указание на все еще недостаточную крепость их духа). Как следствие этой «спячки» духа мыслится предание Учителя в руки врагов: «И приходит в третий раз и говорит им: вы все еще спите и почиваете? Кончено, пришел час; вот, предается Сын Человеческий в руки грешников; // Встаньте, пойдем: вот приблизился предающий Меня» (Мар 14:41–42).