Библия и мировая культура

Все Послание Ефесянам пронизывает мысль о единстве — всеединстве Церкви, единстве иудеев и язычников, веры и знания, небесного и земного, всех проявлений христианской жизни. Величие христианства, согласно Павлу, в единении всех людей и в братской любви. Апостол призывает адресатов своего Послания быть достойными звания христианина: «Итак я, узник в Господе, умоляю вас поступать достойно звания, в которое вы призваны, // Со всяким смиренномудрием и кротостью и долготерпением, снисходя друг ко другу любовью, // Стараясь сохранять единство духа в союзе мира. // Одно тело и один дух, как вы и призваны к одной надежде вашего звания; // Один Господь, одна вера, одно крещение. // Один Бог и Отец всех, Который над всеми, и чрез всех, и во всех нас. // Каждому же из нас дана благодать по мере дара Христова» (Еф 4:1–7). Павел призывает христиан жить «в любви, как и Христос возлюбил нас и предал Себя за нас в приношение и жертву Богу» (Еф 5:2), предостерегает от сквернословия и разврата, учит нравственной семейной жизни, ссылаясь на заповеди, данные в Пятикнижии Моисеевом: «Так должны мужья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя. // Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь; // Потому что мы члены тела Его, от плоти Его и от костей Его. // Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть» (Еф 5:28–31); «Дети, повинуйтесь своим родителям в Господе, ибо сего требует сраведливость. // «Почитай отца твоего и мать», это — первая заповедь с обетованием: // «Да будет тебе благо, и будешь долголетен на земле». // И вы, отцы, не раздражайте детей ваших, но воспитывайте их в учении и наставлении Господнем» (Еф 6:1–4).

Как писал Э. Нюстрем, «это Послание сторицей вознаградило ефесян за языческие книги, которые они сожгли. Оно представляет в целом дивный, торжественный гимн похвалы Божественной Благодати и Любви»[549]. Все это так, но Послания апостола Павла сильны именно диалектикой своей мысли и парадоксальным, остро личностным стилем. С.С. Аверинцев пишет: «Послания апостола Павла тем и отличаются от бесчисленных памятников христианской назидательной словесности, что в них мысль идет через противоречия и мучительно борется сама с собою. Это придает паулинистским текстам пульсацию жизни. В них органично воспринята и по-новому разработана форма диатрибы с ее «поли-фоничностью» внутреннего спора, в ходе которого автор перебивает себя и спорит с возможными выводами из собственных рассуждений»[550]. Как отмечает исследователь, Послания апостола Павла предвосхитили стиль средневековой экспрессивности и оказали безусловное влияние не только на мышление, но и на стиль последующих поколений христианских богословов, как восточных (православных), так и западных (католических): «В конце IV в. такой столп церковной литературы, сам оказавший колоссальное влияние на последующие века, как Иоанн Златоуст, не только чтил в Павловых Посланиях священный текст, но и любовался ими эстетически; собственный стиль Иоанна, острый и напряженный, во многом конгениален этому образцу»[551]. В свою очередь Августин Блаженный создает в своей «Исповеди» «органичный и цельный сплав вергилианской классики, библейского лиризма Псалмов и пафоса Павловых Посланий»[552]. Этот пафос так или иначе отзывается в творчестве христианских богословов и проповедников различных эпох.

ЖАНР АПОКАЛИПСИСА В НОВОМ ЗАВЕТЕ (ОТКРОВЕНИЕ ИОАННА БОГОСЛОВА)

Новозаветный канон завершает книга, стоящая несколько особняком от других и, быть может, в наибольшей степени связанная с ветхозаветной топикой и стилистикой, прежде всего пророческой и апокалиптической, — Апокалипсис, или Откровение Иоанна Богослова. Это первая по времени книга, которая зафиксировала в названии греческое слово αποκάλυψις («откровение») как жанровое обозначение.