Библия и мировая культура

Откровение Иоанна Богослова насыщено многочисленными аллюзиями на Книги Пророка Иезекииля и Пророка Даниила и прямыми цитатами из них. Так, уже во введении предстает видение семи светильников, символизирующих семь Церквей, и среди них — видение «подобного Сыну Человеческому, облеченному в подир[556] и по персям опоясанного золотым поясом: // Глава Его и волосы белы, как белая волна, как снег; и очи Его — как пламень огненный; // И ноги Его подобны халколивану, как раскаленные в печи; и голос Его — как шум вод многих…» (Откр 1:13–15). Это видение сразу же отсылает читателя к топике двух упомянутых выше ветхозаветных книг (ср. Иез 1:26; 43:2; Дан 7:9; 10:5–6, 16). И далее аллюзивные пласты, связанные с видениями Иезекииля и тайновидца и тайноведца Даниила, являются определяющими в Апокалипсисе, но дополняются необычайным творческим воображением самого автора. Практически прямое цитирование знаменитой 1-й главы Книги Пророка Иезекииля — главы, которая условно именуется «Видение Иезекииля» и содержит в себе описание необычной теофании — Небесной Колесницы (Меркавы), Престола Славы Божьей, мы видим в 4-й главе Апокалипсиса: «И тотчас я был в духе; и вот, престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий; // И Сей Сидящий видом был подобен камню яспису и сардису; и радуга вокруг престола, видом подобная смарагду. // <…> И пред престолом море стеклянное, подобное кристаллу; и посреди престола и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и сзади. // И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лице, как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему. // И каждое из четырех животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей; и ни днем ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет» (Откр 4:2–3; 6–8). В то же время, когда создавался новозаветный Апокалипсис, в еврейской традиции начинает свой путь «мистика Меркавы» (она же — «мистика Чертогов, Дворцов, или Престолов»), связанная с толкованием Небесной Колесницы, увиденной Иезекиилем, и путешествием мистиков, «сошедших в Меркаву», к Престолу Всевышнего, чтобы постичь Божественные тайны, в том числе и конечные судьбы мира. Возможно, что автор Апокалипсиса творит в русле этой традиции, соединяя акценты иудейские и христианские (быть может, и происходя из иудеохристианской среды).

Так же близок иудейской традиции (прежде всего традиции устного толкования Торы, носителями которой были фарисеи и из которой вырастает раввинистическая традиция) образ таинственной Небесной Книги, в которую вписаны Самим Всевышним все судьбы мира и судьба каждого человека и которая запечатана семью печатями (ср.: Мидраш определяет Песнь Песней как «Слово за семью печатями», т. е. несущее в себе великую Божественную тайну). Представление о Небесной Книге, в которую вписаны все судьбы мира и которую могут прочитать посвященные, свойственно, как уже отмечалось, апокрифической апокалиптике. В новозаветном Апокалипсисе книгу, «написанную внутри и отвне, запечатанную семью печатями» (Откр 5:1), держит в своей деснице Сидящий на престоле (т. е. Бог), и не находится никого, кто был бы достоин ее раскрыть и прочесть. «И видел я Ангела сильного, провозглашающего громким голосом: кто достоин раскрыть сию книгу и снять печати ее? // И никто не мог, ни на небе, ни на земле, ни под землею, раскрыть сию книгу, ни посмотреть в нее. // И я много плакал о том, что никого не нашлось достойного раскрыть и читать сию книгу, и даже посмотреть в нее» (Откр 5:2–4). И один из старцев, сидящих на своих престолах вокруг Престола Божьего (вероятно, предстоятелей молодых христианских Церквей), утешая автора, говорит: «…не плачь, вот, лев от колена Иудина, корень Давидов, победил и может раскрыть сию книгу и снять семь печатей ее» (Откр 5:5). Безусловно, как «лев от колена Иудина, корень Давидов» (ср. Быт 49:9; Ис 11:1, 10) определен Мессия — Иисус Христос. Он предстает в видении новозаветного автора как жертвенный Агнец с семью рогами и семью очами (многократно обыгрывается сакральное число «семь»): «И я взглянул, и вот, посреди престола и четырех животных и посреди старцев стоял Агнец как бы закланный, имеющий семь рогов и семь очей, которые суть семь духов Божиих, посланных во всю землю. // И Он пришел и взял книгу из десницы Сидящего на престоле» (Откр 5:6–7). После этого животные (в них христианская традиция, как уже говорилось ранее, увидела указание на четырех евангелистов) и старцы воспели Агнцу «новую песнь»: «…достоин Ты взять книгу и снять с нее печати; ибо Ты был заклан, и кровию Своею искупил нас Богу из всякого колена и языка, и народа и племени…» (Откр 5:9).