Апокалиптик видит еще одного зверя — на этот раз выходящего из земли, с двумя рогами, как у барана, и говорящего подобно дракону. Итак, это еще одно орудие дракона-сатаны и первого зверя — антихриста: «Он действует пред ним со всею властью первого зверя и заставляет всю землю и живущих на ней поклоняться первому зверю… // И творит великие знамения, так что и огонь низводит с неба на землю пред людьми. // И чудесами, которые дано было ему творить перед зверем, он обольщает живущих на земле, говоря живущим на земле, чтобы они сделали образ зверя…» (
Образ второго зверя и созданного им «образа зверя», а также особое «число зверя» (666) принадлежат к наиболее знаменитым и интригующим до сих пор воображение, до сих пор разгадываемых образов Апокалипсиса. Говоря о «числе зверя» как «числе человеческом», апокалиптик намекает на то, что это конкретная человеческая личность, страшный тиран, порабощающий и мучающий людей, уничтожающий верных Богу. Судя по всему, автор был знаком со становящейся еврейской мистической традицией, часто прибегающей к такому методу толкования текста, как гематрия — осмысление числового (цифрового) значения слова, ведь каждая буква в древнем алфавите имеет числовое значение и особым образом высчитывается числовое значение всего слова. В этом смысле число «666», запечатлевшееся в христианском сознании как страшное «число зверя», несет в себе указание на императора Нерона, отличавшегося особой жестокостью: именно имя Нерона, написанное на иврите, имеет числовое значение «666». Это еще раз подтверждает, что в Апокалипсисе, по словам С.С. Аверинцева, «зло изображено как «звериная» мощь римской государственности, все подминающая под себя»[557]
. Одновременно, безусловно, имеется в виду любая тираническая, тоталитарная власть, нивелирующая человеческое сознание, уничтожающая его духовность, заставляющая его поклоняться псевдоценностям. Как известно, Нерон увлекался театром, считал себя великим актером и устроил страшный «спектакль» Риму в виде пожара. Может быть, на это намекает апокалиптик, когда говорит о низведении огня на землю и о чудесах, творимых зверем, оживляющим «образ зверя» — страшную машину уничтожения, в том числе и подлинной духовности. В любом случае в «образе зверя» можно увидеть указание на псевдодуховность, псевдокультуру, ложные ценности, заставляющие человека утрачивать образ Божий в себе и поклоняться животному, звериному началу — силе и власти, противостоящей Богу.Видениям «звериной» истории и сгущения зла противостоят в Апокалипсисе видения истинной духовности и добра: «И взглянул я, и вот, Агнец стоит на горе Сионе, и с Ним сто сорок четыре тысячи, у которых имя Отца Его написано на челах. // <…>…это те, которые следуют за Агнцем, куда бы Он ни пошел. Они искуплены из людей, как первенцы Богу и Агнцу, // И в устах их нет лукавства; они непорочны пред престолом Божиим» (