Библия и мировая культура

Необычайная терпимость и любовь к человеку соединяются с ригоризмом и в Нагорной проповеди. Йешуа ѓа-Ноцри, толкуя Десять Заповедей, предельно заостряет их этический смысл, придает им максималистский характер, желая искоренить сами дурные помыслы и побуждения из сердца и души человека. Собственно, Он распространяет Десятую из Заповедей на Скрижалях — о нежелании «ничего, что у ближнего твоего» (Исх 20:17), на все остальные, справедливо усматривая источник преступления в нечестивых желаниях. Исследователи отмечают, что во всей Нагорной проповеди нет ни одного изречения или суждения, которому нельзя найти параллель в Талмуде или Мидраше — буквальную (например, Матф 7:2–4 и Сота 1:7; Бава Батра 9б) или несколько видоизмененную (например, Матф 5:28 и Калла 1; Матф 5:29–30 и Нидда 13б; Матф 6:3 и Бава Батра 9б; Матф 6:30–34 и Сота 48б и т. п.)[564]. Даже заповедь «Любите врагов ваших» не является совершенно новой. В Торе нигде не сказано, что нужно ненавидеть врага своего, как это цитируется в Евангелии. Наоборот, в Книге Левит перед заповедью о любви к ближнему сказано: «Не поддерживай в сердце твоем ненависти к брату твоему» (Лев 19:17). Комментируя ее, современный законоучитель Й. Герц, Главный раввин Британской империи, пишет: «Ненависть сама по себе запрещена Законом, потому что является прямым нарушением предписывающей заповеди «Люби ближнего твоего, как самого себя», а также нарушением запрета «Не поддерживай в сердце твоем ненависти к брату твоему»»[565]. Комментатор подчеркивает, что даже в том случае, если человек совершил тяжкое преступление, нужно ненавидеть «то дурное, что делает нарушитель законов Торы, но ни в коем случае не позволять себе ненавидеть его как человека и как личность»[566]. Вслед за многими поколениями еврейских мудрецов рабби Герц говорит о том, что нет ничего труднее для человека отказаться от ненависти к своим врагам и обидчикам, но именно это, и только это, может заставить их измениться.

В Нагорной проповеди очевидны также следы влияния ессейского мировоззрения, особенно социальных взглядов ессеев. Так, макаризмы — заповеди блаженства — обещают грядущее блаженство в Царстве Небесном прежде всего бедным, отказавшимся от земных благ, добровольно отрекшимся от имущества (вероятно, само выражение «нищие духом», как уже отмечалось ранее, следует понимать как «нищие по велению своего духа», «нищие добровольно»).

При всей близости различным течениям иудаизма, особенно разным школам фарисейского движения, проповедь Йешуа ѓа-Ноцри содержит в себе элементы, противоречащие позиции иудаизма. Это в первую очередь требование крайней степени самоотречения от Своих учеников и человека вообще. Так, Он требует от истинно верующих забыть отца и мать своих, «возненавидеть» не только ближайших родственников (т. е. освободиться от всех личных привязанностей), но и «саму жизнь свою» (Лук 14:26). Суровое осуждение даже за возникшие и никак не реализованные мысли и желания (за «мыслепреступления») делает заповеди практически невыполнимыми. Проповедь смирения доводится до парадокса, приводящего к отказу от всякого правосудия и противостояния злу (непротивления злу насилием): «А Я говорю вам: не противься злому. // Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду…» (Матф 5:39–40). Однако общество, пока длится история, не может существовать по таким законам. С одной стороны, сама Тора не понимает «око за око, зуб за зуб» буквально и говорит о гибкой системе штрафов и денежных компенсаций за физическое увечье; она же запрещает радоваться страданиям врагов и призывает помогать ненавидящему тебя в беде даже в том случае, если упал под поклажей его осел (см. Исх 23:5–6; Втор 22:4). С другой стороны, если не осуществлять правосудия и не наказывать зло, это окажется еще большим злом по отношению к людям, которые будут страдать от руки злодеев. Пророк Исаия писал: «Если нечестивый будет помилован, то не научится он правде, — будет злодействовать в земле правых и не будет взирать на величие Господа» (Ис 26:10). Если буквально осуществлять заповедь о непротивлении злу в несовершенном обществе, оно разрушится. Но, быть может, в том и смысл, что Йешуа ѓа-Ноцри жил в остром и напряженном предощущении наступления совершенного мира, Царства Божия, воспринимал Себя как его провозвестника. Та властность, с которой Он говорит от Своего имени («…а Я говорю вам…»), характеризует Его скорее как пророка, а не как законоучителя.