Библия и мировая культура

Приведенные в Евангелии ответы Иоанна Крестителя позволяют в какой-то мере судить о том, кем он сам считал себя: не Мессией, не пророком, но человеком, вероятно, прекрасно знавшим, что иудейские законоучители уже к этому времени «подвели черту», объявив о завершении той эпохи, когда Господь прямо открывался пророкам (к этому времени уже была канонизирована вторая часть иудейского Священного Писания — «Пророки»), и что дано слышать только отзвук Божественного голоса — Бат-Коль. Транслятором и толкователем такого голоса, повторяющего то, что некогда было открыто пророку Исаии (точнее, Второисаии), и считал себя, вероятно, Иоанн Креститель. Сказанное же у Исаии (см. выше) относилось как ко временам избавления от Вавилонского пленения, так и к эсхатологическим временам конечного Избавления. Согласно новозаветному толкованию, это пророчество Второисаии говорит именно об Иоанне Крестителе, который должен возвестить приближение Мессии — Иисуса Христа: «…он тот, о котором сказал пророк Исаия: «глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему»» (Матф 3:3). В этом же смысле толкуется и пророчество Малахи (Малахии): «Вот, Я посылаю Ангела Моего, и он приготовит путь предо Мною…» (Мал 3:1; ср. Матф 11:10; Мар 1:2).

Так как к этому времени в иудейской среде уже давно упрочилось представление о том, что приход Мессии (а значит, и Избавления) возвестит Илия, который должен помазать Мессию, подтвердив тем самым его особое предназначение, раннехристианская традиция целиком возлагает эту миссию на Иоанна Крестителя. Так, согласно Евангелиям, Иисус говорит ученикам в ответ на вопрос о том, пришел ли уже Илия, что «Илия пришел, и поступили с ним, как хотели, как написано о нем» (Мар 9:13); что «Илия уже пришел, и не узнали его, а поступили с ним, как хотели; так и Сын Человеческий пострадает от них. // Тогда ученики поняли, что Он говорил им об Иоанне Крестителе» (Матф 17:12–13); ср. также: «…он и есть Илия, которому должно придти» (Матф 11:14). При этом сам Илия в подлинном своем облике появляется в Евангелиях вместе с пророком Моисеем — оба они выступают как важнейшие свидетели ветхозаветной традиции — рядом с Иисусом в сцене Преображения Иисуса перед ближайшими учениками, когда Он является как Сын Божий (Матф 17:3; Мар 9:4; Лук 9:30). Исходя из этого, христианская традиция относит открытое, а не тайное явление Илии ко времени антихриста и второго пришествия Иисуса Христа, а его функции во время первого пришествия целиком отдает Иоанну Крестителю.

Само рождение Иоанна Крестителя у священника Захарии (иврит. Зехарья) и его жены Елисаветы (иврит. Элишева), также происходившей из рода первосвященника Аарона, описывается как чудо и знак Господень. Захария и Елисавета долго были бесплодными, страстно мечтали о сыне, и наконец-то их молитва была услышана Богом. Тем самым повторяется распространенная уже в Ветхом Завете парадигма: рождение провиденциального младенца от бесплодных или престарелых родителей; при этом чаще всего посылается особая весть об этом через Ангела Господня (модель Благовещения). Именно так появляются на свет наследники Обетования Йицхак (Исаак), Йааков (Иаков), любимый сын Йаакова Йосеф (Иосиф), судья Шимшон (Самсон), пророк Шемуэль (Самуил) и некоторые другие персонажи Танаха, или Ветхого Завета.

Весть о чудесном зачатии сына возвещается Захарии во время его служения в Иерусалимском Храме архангелом Гавриилом (иврит. Гавриэль). Одновременно Захарии заранее открыто имя сына и то, что тот призван Богом к особому служению и должен стать назиром (назореем): «…жена твоя Елисавета родит тебе сына, и наречешь ему имя: Иоанн; // И будет тебе радость и веселие, и многие о рождении его возрадуются; // Ибо он будет велик пред Господом; не будет пить вина и сикера, и Духа Святого исполнится еще от чрева матери своей; // И многих из сынов Израилевых обратит к Господу Богу их; // И предъидет пред Ним в духе и силе Илии, чтобы возвратить сердца отцов детям, и непокоривым образ мыслей праведников, дабы представить Господу народ приготовленный» (Лук 1:13–17). Наказанный за сомнение немотой, Захария обретает возможность говорить только на восьмой день после рождения сына, когда соседи и родственники пришли, как и положено по иудейскому обычаю, присутствовать при обрезании младенца и наречении ему имени. И как только отец начертал на поданной ему вощаной дощечке имя Иоанн, он обрел дар речи. В Евангелии от Луки подчеркнута особая духовная проницательность Иоанна Крестителя еще до его рождения: во время встречи беременных Девы Марии и Елисаветы «взыграл младенец» во чреве Елисаветы, приветствуя Спасителя во чреве Марии (Лук 1:41). О детстве и юности Иоанна Крестителя сказано, что он провел их где-то в пустыне (возможно, в ессейском монастыре): «Младенец же возрастал и укреплялся духом, и был в пустынях до дня своего явления Израилю» (Лук 1:80).