Библия, Коран и наука

других рассказавших об Иисусе, намерен написать повествование о тех же событиях, используя

сведения и рассказы свидетелей, в том числе и почерпнутые из проповедей Апостолов. При этом

Лука подразумевает, что сам он свидетелем не был. Таким образом, ему предстояло

систематизировать имевшиеся сведения, о чем он сообщает следующим образом: “Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами

событиях, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, — то

рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать тебе, достопочтенный Феофил, чтобы ты узнал твердое основание того учения, в котором был

наставлен”

(Лука, 1: 1-4)

С самой первой строчки можно увидеть, в чем различие между Лукой и Марком, о работе

которого мы только что вели речь. Евангелие от Луки — это однозначно литературный труд, написанный на классическом греческом языке, свободном от каких-либо иностранных, чужеродных слов и выражений [44].

Лука был ученым язычником, принявшим Христианство. Сразу же дает о себе знать его отношение

к евреям. Как указывает О.Кульманн, Лука отказывается от наиболее “отдающих Иудаизмом”

стихов Марка и, с одной стороны, подчеркивает недоверие и скепсис, с которыми воспринимали

евреи слова Иисуса, а с другой — говорит о его добрых отношениях с Самаритянами, которых

евреи терпеть не могли. По Матфею же Иисус требует от Апостолов избегать Самаритян.

Это один из поражающих примеров того, как евангелисты вкладывают в уста Иисуса слова, соответствующие их личной точке зрения, а также воззрениям, господствующим в их общинах. И, скорее всего, они делают это с искренней убежденностью. Разве можно, имея на руках подобное

свидетельство, отвергнуть вышеупомянутое утверждение, что Евангелия есть “Писания-оружие”

или “Писания на злобу дня”? Сравнительный анализ общего тона повествований в Евангелиях от

Луки и Матфея дает прекрасный ответ на этот вопрос.

Кто такой Лука? Многие пытались увидеть в нем врачевателя, поскольку его имя упоминается в

нескольких посланиях Павла. В Экуменическом переводе Библии отмечено, что “несколько

комментаторов усмотрели подтверждение того, что автор Евангелия занимался врачеванием в

том, как точно он описывает больного”. На самом деле — это преувеличение. Лексика, используемая им — это всего лишь лексика образованного человека того времени. Правда, спутником Павла в странствии действительно был некий Лука. Но тот ли это человек? О.Кульманн

считает, что тот самый.

Время написания Евангелия от Луки может быть установлено с учетом того, что Лука использовал

Евангелие от Марка и от Матфея.

Из Экуменического перевода Библии напрашивается вывод, что Лука был свидетелем осады и

разрушения Иерусалима войском Тита в 70г. н.э. Евангелие, вероятно, датируется более поздним

временем. Современные аналитики относят его приблизительно к 80-90гг. н.э., но некоторые

считают, что оно было написано даже немного ранее. Ряд повествований в Евангелии от Луки

указывает на существенные отличия от рассказов его предшественников, о чем в общих чертах

уже было упомянуто. В Экуменическом переводе Библии об этом указывается на стр.181 и далее.

О.Кульманн в своей книге “Новый Завет” на стр.18 цитирует те описания, приведенные в

Евангелии от Луки, которые отсутствуют в остальных Евангелиях. И они касаются отнюдь не

второстепенных деталей.

В Евангелии от Луки детство Иисуса описано так, как ни у кого более. У Матфея оно отображено

по-иному, а Марк вовсе не упоминает о нем.

Матфей и Лука приводят разные генеалогии Иисуса. Противоречия и невероятности с точки

зрения науки здесь столь огромны, что в данной книге этой теме посвящена отдельная глава.

Можно объяснить также, почему Матфей начинает генеалогию Иисуса с Авраама и проводит ее

через Давида, а Лука, как обращенный язычник, желает углубиться еще дальше. Мы, однако, увидим, что начиная с Давида две генеалогии противоречат одна другой.

Лука, Матфей и Марк по-разному описывают многие моменты, касающиеся пророческой миссии

Иисуса.

Разногласия между Лукой и двумя другими евангелистами возникают там, где заходит речь о

событии такой огромной важности, как повеление о Причастии [45]. Отец Роге в своей книге

“Посвящение в Евангелие” на стр.75 замечает, что сообщая о повелении Причастия, Лука

использует слова (22: 19-24), отличающиеся от тех, которые мы находим у Матфея (26: 26-29) и у

Марка. Причем соответствующие места в изложении у Матфея и у Марка практически одинаковы.

“Напротив, — пишет отец Роге, — формулировка, переданная Лукой, очень похожа на

приводимую святым Павлом” (I Коринфянам, 11: 23-25).

Мы видим также, что Лука в своем Евангелии говорит о Вознесении Иисуса совсем не так, как он

это делает в Деяниях Апостолов. А ведь Лука признан автором последних Деяний и они

составляют неотъемлемую часть Нового Завета. В своем Евангелии Лука относит Вознесение на

День Пасхи, а в Деяниях Апостолов — на сорок дней позже. Мы уже знаем, к каким странным

комментариям это противоречие привело Христианских специалистов экзегезиса.