Библия в истории европейской культуры

В период расцвета «феодализма» культура делает очевидный акцент на Ветхом Завете как более понятном и четко изложенном для феодальных классов тексте, который к тому же в силу своей историчности и повествовательности носит визуальный характер, менее полемичен и философичен. Он более векторный и нацелен на трансляцию определенного («оптимального») варианта развития и содержит в своих рассказах и притчах массу рецептов юридического и социального характера, что позволяло использовать его по принципу аналогии для решения конкретных проблем. Интересно, что также использовали его на «Диком Западе» Соединенных штатов в XIX в.

Новый Завет не был забыт, но его восприятие было осложнено, поскольку содержащийся в нем хаос событий и мнений более характерен для переходных эпох как периодов «информационных войн». В классической аграрной цивилизации нет ситуации информационного хаоса, поэтому его будут «смотреть» через Ветхий Завет, а впоследствии читать через соответствующую методическую литературу. М. Лютер перевернет эту ситуацию и таким образом налицо будет реновационная ситуация, когда к Ветхому Завету будут обращаться «через голову» Нового Завета.

В целом роль Библии в средние века очень важна. Складывавшаяся цивилизация была по преимуществу аграрной, а это значит, что сама структура общества выполняла многие из этих задач в силу своего специфического устройства: наличие классов и расположение социальных слоев «по этажам», ограничение вертикальной мобильности членов этих слоев, передача профессиональных навыков и традиций от отца к сыну, «рутинный» характер производства, цикличность общественного и экономического развития. Однако новый «христианский мир» отличался своей предельной децентрализованностью, и его реальное объединение возможно было только на основе такой системы идей и рецептов, которая была бы «идеалистической» и «религиозной» и опиралась на единый базовый Текст. Отсюда в средневековой педагогике совершенно очевиден акцент именно на церковном образовании. Образовательная программа была сосредоточена на изучении Библии и христианской догматики, светские знания, сведенные в «семь свободных искусств» (septem artes liberales – грамматика, риторика, диалектика, геометрия, арифметика, астрономия, музыка), призваны играть лишь вспомогательную роль, способствуя углубленному пониманию религии и успеху религиозной проповеди. Имеется в виду, прежде всего, написанный африканским неоплатоником и ритором V в. Марцианом Капеллой трактат «О бракосочетании Меркурия и Филологии», который раньше иногда называли «глупым собранием из девяти книг», а в деятельности Капеллы видели всего лишь «бесплодный союз педантизма и фактории, истощающий, как порка средневекового учителя». В последнее время отношение к нему резко меняется на лучшее.

Во втором тысячелетии ситуация меняется кардинально.

Окончательно складываются евразийские «миры» (цивилизации). Начинается практически новое «великое переселение народов», которое снова затронуло европейский субконтинент. Передвижения тюркских и монгольских племен, следствием которых был разгром и исчезновение Киевской Руси и Византийской империи, окончательно закрыли европейцам пути на Восток.

Если воспользоваться идеями Л. Мечникова, можно говорить, что на протяжении средневековья происходит переход от «морского» («средиземноморского») варианта развития цивилизации, пришедшего в свое время на смену «речному» (античному ойкосному, т. е. замкнутому) к «океаническому». Ситуация перенаселения вынуждала «миры» либо усиливать давление друг на друга (мусульманско-христианские, немецко-славянские конфликты и др.), либо ориентироваться на океаны (Дальний Восток государства династии Юань, Мин, Цин с ориентацией на восточное тихоокеанское побережье; арабы, развивающие «мореходство» по Индийскому океану; Запад, где начинают складываться «атлантические» нации). Если раньше векторы экономической активности различных «миров» были устремлены на внутренние районы Евразии и задействованы на взаимную торговлю, то теперь они начинают разворачиваться на 180 градусов. Это станет особенно заметно в XV–XVI вв., но начало, хотя и не очевидное, этого процесса надо искать в событиях уже X в.