Библиотечка журнала «Советская милиция» 2(26), 1984

Выслушав Гришина, Алексей в душе обрадовался, что эта версия отпала. Вначале, узнав, что Сергей в тот день ушел с работы раньше, у него шевельнулось подозрение и он решил его проверить. Теперь, когда вроде бы все было закончено с Поляковым, он уже было собрался посвятить капитана в свои дальнейшие планы, обсудить их наметить совместные действия, как вдруг позвонил Стефанов.

До приезда участкового инспектора ничего нельзя было ни выяснить, ни предпринимать. Анализируя полученную от Стефанова информацию, он пытался увязать ее со всеми остальными фактами, имеющимися в его распоряжении. Согласно поддакивая Гришину, Алексей просчитывал время от предполагаемого момента совершения преступления до появления Полякова дома и приходил к выводу, что как раз к началу девятого он и должен был оказаться у себя. Наконец снизу позвонил дежурный, доложив, что участковый инспектор прибыл.

Вместе со старшим лейтенантом в комнату вошла невысокая старушка, повязанная платком, с глазами, выцветшими от возраста, но живыми и бойкими.

— Вот, товарищ майор, гражданка Никитина, — сказал Стефанов.

— Здравствуйте, — приветливо поклонился Садовников. — Раздевайтесь, садитесь, пожалуйста.

Старушка раздеваться не стала, только размотала платок на голове и присела к столу.

— Он говорил, — она показала на участкового инспектора, — дело у вас ко мне важное.

— Правильно. Дело действительно важное. Нас интересует, в какое время вы видели Сергея Полякова четвертого января.

— Так я же про это уже рассказывала.

— Если не трудно, повторите еще раз. Скажите, пожалуйста, что вы делали в тот вечер?

— Обыкновенно, что. Значит, так. Дома была, чайку попила с джемом, потом решила на улицу выйти, а то что-то спать стала плохо, все прямо ночи напролет мучилась.

— А сколько времени было, когда вы на улицу вышли?

— Да, кто ж его знает?! Уж «спокойной ночи» прошло по телевизору. У меня в соседках маленькая девочка живет, так ей каждый вечер эту передачу показывают. А через стенку-то все слыхать.

— Значит, вышли вы из дома, а тут и… — вернул старушку к теме Алексей.

— Вышла. Постояла немного, смотрю, нет никого, не гуляет, значит, никто. У нас вечерами-то много народу выходит воздухом подышать, пенсионеры все больше. Теперь ведь как старики-то живут? Никаких забот не знают, только о своем здоровье и беспокоятся.

— Вы, гражданка Никитина, расскажите товарищу про Полякова, — вмешался в разговор Стефанов, — все расскажите, как мне докладывали.

— А что Поляков? Ну, идут они, двое, пьяным пьяные, мотает их, сердечных, со стороны на сторону и выражаются, конечно, безобразно при этом.

— А с кем шел Поляков?

— Да с дружком своим закадычным, с которым они и хулиганят всегда. И дети их тоже вместе безобразничают. Мало нам своих разбойников, так еще чужих привозят.

— Подождите, бабушка, — остановил ее Алексей. — О каких детях вы говорите?

— О таких. О детях Сережкиного дружка. Вместе они хулиганства творят.

— Гражданка Никитина, вы смогли бы узнать человека, с которым пришел Поляков а тот вечер?

— Хоть с закрытыми глазами. Я его рожу нахальную из мильона людей узнаю.

— Тогда подождите секунду.

Алексей быстро достал из стола с десяток фотографий, на которых были запечатлены мужчины, и разложил их на столе.

— Пожалуйста, посмотрите сюда. Если вам кто-то из них покажется знакомым, объясните, где вы его видели.

Бабушка Никитина склонилась над фотографиями, стала подслеповато их рассматривать, Алексей стоял рядом, затаив дыхание.

— Вот он! — сказала старушка, ткнув пальцем в один из снимков. Садовников нагнулся над столом и присвистнул. У Гришина, наблюдавшего всю эту сцену, поползли вверх брови.

Алексей помолчал, прошелся по кабинету, сел напротив Никитиной и спросил:

— Вы уверены в этом?

— Завсегда уверена, — ответила Никитина.

— Теперь скажите, действительно ли шел мимо вас пьяный Поляков четвертого января около половины девятого вечера и действительно ли он был не один?

— Как же не шел? Шел с дружком своим. А может, и не четвертого, точно не скажу. Может, запамятовала я. Но пьяного его с этим, который у вас на фотографии, я видела. И выражались они обидно, неуважительно. Часовым меня назвали.

— Послушайте, гражданка Никитина, от ваших показаний зависит судьба многих людей. Постарайтесь совершенно точно вспомнить, видели ли вы Полякова четвертого января вечером? Подумайте, прежде чем отвечать.

Бабушка Никитина посидела, помолчала, потом зашмыгала носом и, просительно заглядывая Алексею в глаза, заголосила:

— Уж ты, сынок, прости меня старую, неразумную. Не могу я такой грех на душу брать! Не помню я в точности, в какой день они веселые-то приходили.

— Успокойтесь, бабушка, — Алексей подал ей стакан с водой. — Ведь вы же рассказывали что-то старшему лейтенанту, постарайтесь все вспомнить и повторить.