Библиотечка журнала «Советская милиция» 2(26), 1984

Сбоку сцены — кухня и маленький коридорчик. Собственно, здесь и будет разворачиваться действие. Потому что в комнату хозяин Литвина так и не пригласил. Георгий вспомнил его оценивающий взгляд. И немедленный результат оценки: «Проходите на кухню. Оденьте тапочки… Сами понимаете, прислуги не держим».

— Нашли? — первое, что спросит со сцены Минов, как спросил он в жизни.

Литвин ответит ему спокойно и бесстрастно. Пусть хоть на сцене будет легко справляться с хамским к себе отношением. Ответит, что все еще впереди, а сейчас хотелось бы кое-что уточнить.

Минов удивленно поднимет брови и с осуждающей укоризной произнесет:

— Так жулики до сих пор гуляют на свободе? — И поправит витые шнуры на элегантной домашней куртке.

— Вам никто не угрожал? Нет ли у вас врагов, или, скажем, недоброжелателей?

— Хватает… Вам бы надо это знать, раз моим делом занимаетесь. Я вам, молодой человек, так отвечу — скажи мне, сколько у тебя врагов, а я тебе скажу, чего ты в жизни достиг. Но мои-то враги потрошить авто не будут. Мелко…

Речь у Минова солидная, но в ней проскакивают словечки, совершенно не подходящие к его респектабельной фигуре.

— Тогда кто? Как вы думаете, кто именно на вашу машину мог посягнуть?

— За эту работу вам деньги выписывают, — высокомерно заявил Минов. — Пусть у вас и голова болит. Не найдете — пожалуюсь. Прямо говорю. Я человек простой. Мне надо ущерб возвернуть.

Вот опять: «возвернуть»!

— Мне хоть часть. Я ведь не все еще вписал. Чего мелочиться? Да и цены впопыхах занизил. (Здесь актеру так надо сыграть, чтобы все поняли — такой и тряпку замасленную не забудет внести в список.)

— Может, на работе кто проявлял нездоровый интерес? — спросит Литвин на сцене.

— На пенсии я, — гордо, как о награде, сообщит Минов — По инвалидности… Сердце не то. Пять лет уже…

И он постучал по столу крепкими мясистыми пальцами, которые как и лицо «инвалида», были покрыты ровным южным загаром.

— Автомобиль вы купили год назад. С пенсионных накоплений?

— У жены наследство… Тетушка оставила, — с вызовом ответил пенсионер.

— А жена у вас, простите, кто?

— Директор. В магазине, — ответил Минов и, пресекая вопросы возмутился: — Это что? Я под следствием? Вы мне деньги верните, как полагается. Я ведь и к вашему начальству пойду. Жаловаться…

С хозяином они еще чуть пообщаются. Выяснится, что Минов москвичом стал лет десять назад, удачно женившись. Зато по делу — ничего.

Нет, неинтересным будет такой спектакль. Ни действия, ни приключений. Только неприкрытое высокомерие и хорошо скрытый, но все же заметный страх. И то, и другое порождено деньгами, которые их хозяева не заработали, а «сделали».

Или, к примеру, сцена вторая — Сергей Семенович Полуэктов, слесарь скромной мастерской «Металлоремонт».

Сама любезность. Невысокий, сухонький человек буквально не знал куда посадить гостя. Долго вертелся около бара. Литвин вспомнил, как хозяин сначала было взялся за бутылку с яркой наклейкой «Мартини», но, подумав, достал скромный венгерский рислинг. Когда же Георгий отказался, сославшись на службу, Сергей Семенович даже едва облегченно вздохнул. На вопросы об автомобиле отвечал вяло и неохотно, словно неприятно было о нем вспоминать. Как выяснилось, тот, «раздетый» автомобиль, уже продан. А жена через своих клиентов, она закройщица в люксовом ателье, достала новую машину. — Но вы понимаете, я к этому никакого отношения не имею, — быстро добавил Полуэктов, нервно крутя на пальце массивную золотую печатку. — Скажу откровенно, я ведь с ней в разводе. И отчасти из-за этого. Уважаю социалистическую законность…

Потом он заявил, что «не уважает» накопительства, показывая на старую бронзу, хрустальные вазочки…

Относительно подозрительных моментов того вечера он только промямлил, что какой-то тип в буфете наступил ему на ногу, а потом пошел в туалет. Может, он?.. И снова забыв о вопросе, Сергей Семенович начал быстро и много говорить о том, как важна честность и порядочность в нашей жизни, все так же нервно вертя на пальце золотую печатку…

Литвин был уверен, что Полуэктов, закрывая за ним дверь, облегченно вздохнул.

Ну, как это поставить на сцене? Воришка, делающий состояние на ключах, сломанных замочках и «фирменных» пуговицах.

Следующая сцена — квартира третьего пострадавшего — и вовсе из области театра абсурда.

Пар пять всевозможных звуковых колонок, которые помимо своего прямого назначения, использовались как мебель, вместо полок, столов, подставок. На одной валялись старые джинсы, на другой — книги и ноты, на третьей — дымился чайник. У дивана, еще сохранившего остатки некогда покрывавшего его темно-зеленого велюра, стоял на полу шикарный телефон в стиле «Ретро». Рядом с ним, в аккуратном футляре, лежала электрогитара.

Хозяин квартиры — Вадик — крупный бородатый мужчина, в модной, но грязной майке и линялых до белизны джинсах, никак не мог понять, чего хочет Жора (так сразу он стал называть Литвина, несмотря на некоторое его сопротивление).