Библиотечный шпион

Элейн ожгла его сердитым взглядом, от испуга не в силах вымолвить ни слова. Он, извиняясь, пожал плечами и тоже молча, жестом велел ей ждать на кухне. Но Элейн не собиралась слушаться подобного приказа и покачала головой. Им не стоило разделяться, потому что тот, кто разнес кухню, мог все еще скрываться на складе.

При этой мысли ее пробила дрожь, а в голове мгновенно, как теперь постоянно бывало, вспыхнул образ Николь и тех мучений, которые она пережила в последние часы своей жизни. Поэтому Элейн снова покачала головой, настаивая на своем – наверняка у двоих было больше шансов справиться с неизвестной опасностью, чем у одного.

Остальной склад перевернули так же, как и кухню – выдернули ящики, распахнули дверцы шкафов. Печатная машинка пропала, а вместе с ней и сейф с несколькими тысячами франков.

Они молчали, но Элейн знала, о чем думает Антуан. Ее саму посетила та же мысль, и она сразу же почувствовала болезненный укол совести за то, что допустила ее.

«Возможно, Николь раскололась».

Но даже если так, кто бы ее упрекнул?

Пока они выясняли масштабы ущерба, появились Марсель и Жан и занялись тем же. Марсель провел в кабинете, где производились поддельные документы, несколько минут и вышел оттуда с посеревшим лицом, осознав, что его настоящее удостоверение с настоящим именем пропало вместе с деньгами. Хотя Марселя через два дня должен был сменить другой человек, ему, несомненно, показалось, что вокруг его горла затягивается веревка. Разумно рассудив, он позвонил руководству с просьбой закрыть типографию, но ему снова отказали.

Когда Марсель с мрачным лицом положил трубку телефона на рычаг, Элейн находилась неподалеку и услышала, как он пробормотал себе под нос, явно не рассчитывая, что его кто-то услышит:

– Она нас всех убила.

Элейн, ощущая, как зачастил пульс, отвернулась, чтобы Марсель не понял, что его зловещие слова долетели до нее.

Какая бы им ни угрожала опасность, газета будет выходить, и на них лежит ответственность за ее выпуск.

Два дня спустя прибыл мужчина по имени Альбер, в толстых круглых очках и с копной белых волос, которому предстояло начать перенимать обязанности Марселя и в итоге занять его место. Судя по его серьезному виду и отсутствию морщинок в уголках глаз, Альбер за всю жизнь ни разу не улыбнулся. Но Элейн все равно радовалась, что кто-то заменит Марселя и позволит ему вернуться к обычной жизни и воссоединиться с женой, с которой он не виделся несколько месяцев.

Не считая присутствия Альбера, день не отличался от прочих – Антуан склонился над своим очередным шедевром, Жан орудовал линотипом, Элейн нажимала педаль «Минервы», а руки ее безостановочно вынимали готовый оттиск и заменяли чистым листом. За ритмичным громыханием машины она почти не расслышала голос снаружи, прокричавший:

– Сдавайтесь!

Элейн начала озираться, прекратив двигать ногой, и машина тоже замерла. Она заметила испуганные взгляды, которыми обменялись Антуан и Жан, а потом склад погрузился в хаос.

Все произошло так быстро, что Элейн, успев удивиться, не успела толком испугаться. Дверь на склад распахнулась, и вокруг Антуана разлетелся клуб алого тумана. Он упал на спину, выронив карандаш, запрыгавший по полу, и уставился в потолок невидящим взглядом, пока вокруг него расплывалась лужа крови.

Элейн, потрясенная, попятилась на нетвердых ногах.

За ними пришли и гестапо, и милиция, и вел их человек с блестящим железным крестом на груди, чье лицо являлось Элейн в кошмарах.

Вернер.

Он уставился на Марселя своими пустыми, серыми, как сталь, глазами.

– Марсель, – произнес он спокойным, ровным голосом, но у Элейн от него все равно волосы на руках встали дыбом.

Жан поднял руки, сдаваясь, а Элейн начала пятиться к черному выходу. Застрекотал автомат – и Альбер сложился на пол, где и стоял, и его белые волосы окрасились алым.

Тут Марсель стремительно, несмотря на хромоту, метнулся в сторону, схватил Элейн за руку и потащил за собой.

Элейн словно током прошило, и она рванула вперед, подгоняемая ливнем пуль, застучавших по стенам и полу. Резкая боль пронзила ей икру, но она продолжила бежать вслед за Марселем к задней террасе почти с прежней скоростью. Впереди показалась стена, но, прежде чем Элейн задумалась, как она по ней взберется, Марсель подсадил ее на обвитый плющом карниз. Нога горела, но Элейн не стала с ней разбираться. Пошатываясь, она встала, и тут же рядом возник Марсель, который снова схватил ее за руку и потащил вперед.

Но в этот момент в конце переулка показались агенты гестапо. Элейн затормозила, оглядываясь в поисках дверей или окон, суливших спасение, но не увидела ни одного.

Смертельная опасность настигала их сзади и маячила впереди.

Они оказались в ловушке.

– Стоять! – заорали гестаповцы, и по стенам вокруг Элейн и Марселя застучали пули. Марсель был весь заляпан кровью, и на его пиджаке виднелось несколько отверстий, из которых кровь струилась потоком. Он вытащил из кармана серых штанов револьвер, но в его взгляде, когда он встретился глазами с Элейн, царило странное спокойствие.