Библиотечный шпион

– Любой добрый поступок, сколь бы незначителен он ни был, не совершен напрасно, – процитировал он Эзопа.

– Мой отец тоже часто произносил эту фразу.

– Тогда он бы гордился вами. – Ламан накрыл руку Авы своей, его пальцы были ледяными от того, что крепко сжимали бокал. – Вам суждено совершить великие дела.

И хотя эти слова согрели ее, они добавили еще один камень к грузу ожиданий, который и так казался Аве неподъемным. За все эти месяцы в Лиссабоне она помогла беженцам только тем, что купила несколько книжек для детей. Дэниел по-прежнему находился в опасности, она так и не смогла найти соседа, арестованного ПНЗГ, по-прежнему шла война, и она не смогла заполучить для Ламана такую малость, как американская виза.

Она подвела их всех.

* * *

Чувство собственной беспомощности не отпускало Аву в последующие месяцы, пока осень не дохнула прохладой, а октябрь не покрыл листву червонным золотом. Именно тогда Ава получила два письма: одно от Дэниела, короткое и теплое, на грани допущенного цензурой, сформулированное так, чтобы дойти, а не раскрыть душу. Второе подсунули под дверь квартиры, и оказалось, что оно от Ламана, с которым Ава не виделась несколько недель.

«Я наконец не только получил американскую визу, но и отплываю уже завтра. Поэтому последний вечер в Лиссабоне я бы хотел провести с дорогими людьми, которых мне подарил этот город».

Эти строки наполнили Аву чистейшей радостью. Ламан смог преодолеть все препятствия на своем пути и переступил заветную черту ожидания – более чем достойный повод отпраздновать.

Вот так и получилось, что вскоре они с Джеймсом оказались в старейшем из районов Лиссабона – Алфаме. Над их головами в чернильно-черном небе с россыпью звезд висела яркая полная луна, позади остались широкие, строго расчерченные улицы и архитектура в стиле помбалино, а здесь кругом расстилался лабиринт извилистых улочек, лестниц и крутых подъемов, не изменившийся со Средних веков.

Этому району (одному из немногих) повезло пережить роковой ноябрьский день 1755 года, когда землетрясение разрушило большую часть города. Но трагедия на этом не закончилась – приливная волна поднялась по реке Тахо и смыла другую часть Лиссабона, но, словно этого оказалось недостаточно, от свечей и фонарей занялись пожары, уничтожившие то, что устояло перед дрожью земли и натиском воды. Катастрофа случилась единомоментно, унеся несколько десятков тысяч жизней. Новости о ней разнеслись по всему миру, глубоко тронув Вольтера, который не только включил описание этой трагедии в повесть о Кандиде, но и сочинил целую поэму, оплакивая погибший город. И хотя каким-то чудом Алфама уцелела, с тех давних дней на некоторых зданиях остались стяжки, напоминавшие швы, наложенные на рваные раны.

Джеймс прокладывал путь через запутанный лабиринт улиц с вызывающей восхищение уверенностью. Здешние дома насчитывали от трех до пяти этажей, их пастельные фасады были испещрены окнами со ставнями, в которых виднелись болтающие друг с другом соседи, временами на расстоянии всего вытянутой руки. По улицам разливался аромат домашней еды – жареных сосисок и запеченных на гриле, с дымком, морепродуктов. От этих соблазнительных запахов у Авы потекли слюнки, тем более что, следуя указаниям хозяина приема, в путь они отправились голодными.

Осторожно спускаясь по крутой лестничке, ведущей к осыпающемуся зданию, Ава заметила у ее подножия Ламана и рядом с ним мужчину помладше, с располагающей улыбкой и одетого не в пошитый на заказ костюм, как Ламан и Джеймс, а в простую рубашку и просторные брюки. Несмотря на юность, лицо у него было изможденным и одутловатым.

– Позвольте представить – Итан Уильямс, – произнес Ламан. – Он работает на Американский еврейский распределительный комитет.

– Или попросту «Джойнт», – добавил Итан, протягивая руку, которую Ава крепко пожала, заслужив одобрительный кивок нового знакомого.

– Итан плотно сотрудничает с беженцами и может посодействовать в поиске газет, которыми до сих пор вас снабжал я, – продолжал Ламан. – Посему я счел своей первейшей обязанностью перед отбытием познакомить вас. – Он положил руку на плечо Итану и сжал его почти с отеческой нежностью. – Итан внес решающий вклад в сбор материалов, которые я передавал вам, а также в успешное получение мной американской визы.

– С вашей стороны было очень любезно оказать содействие Ламану, – улыбнулась Ава новому знакомому, с трудом справившись с переполнявшими ее эмоциями – не только печалью от сознания, что вскоре они расстанутся навсегда, но и радостью от того, что ему наконец удалось вырваться на свободу.

Итан кивнул.

– Я всегда рад помочь.

Ламан просиял, обводя их всех взглядом.

– Скольким драгоценным для меня людям эта страна дала приют, в то время как мои соотечественники пытались меня депортировать. Мне выпала редкая удача – вкусить щедрот Португалии, увидеть ее красоту, насладиться ее искусством, ощутить ее дружелюбие. И последний вечер здесь я хочу разделить с теми, кто мне дорог.