Библиотека, или Музей книг

Как вы догадались, это была Леночка. Нет! Леночка не была лахудра. Это она подала голос. И голос ее не предвещал ничего хорошего. Я тоже поднялся. Только не знал, что делать.

Язык мой – враг мой! Теперь, Большой Василий. Моли всех богов, чтобы они дали тебе возможность застрелиться, прежде чем до тебя доберется Леночка с пылающими, как пионерские костры, глазами! А скорей тебя застрелят твои уже бывшие подельники.

Перед бледным и трясущимся Большим Василием встал Вергилий, заслоняя его от соратников и гнева Леночки. Конечно, трое на одного – это слишком. Особенно, когда двое из них вооружены.

Он раскинул руки. Может быть, надеялся, что сумеет поймать пули, когда они полетят.

– Видно, Аид вас ничему не научил. Почему бы тогда не воспользоваться предложением Цербера? Позабыли, какое вас ожидает наказание за убийство? Давайте спустимся! Там нас ждут с распростертыми объятиями, сами знаете кто. Можете сейчас их позвать.

– А чо он? – занюнил Влад. – Идеолог, блин, нашелся! Типа, прогуляемся, баблос снимем!

– Медленно опустили оружие! Вот так! Никто не дергается! Все стоят на местах! Успокоились! Бросили пистолеты в ущелье! Швыряем пистолеты в ущелье! Ну! Давайте!

– С какого такого бодуна? – возмутился Большой Василий. – Знаешь, сколько они стоят? Как хороший подержанный автомобиль. Мы в них столько бабок вложили, а теперь выбрасывай?

Стас и Влад не знали, кого слушать. Они крутили головами от Вергилия к Большому Василию.

– Я сказал бросить в ущелье! Или вам это нужно повторить на латыни, как более понятном вам языке? Да вы представить не можете, что вам будет за стрельбу, устроенную в Аиде! Через минуту здесь соберутся все черти. Уже постреляли в Цербера!

– На латыни нам не надо! – пробурчал Стас. – Мало нас в школе инглишом мучили! Так теперь еще и латынью доставать будете! Мы и на русском все понимаем! А в Цербере он начал стрелять. Хорошо смирная собачка оказалась, не разорвала нас.

Бросил пистолет. Влад посмотрел на товарища и отправил свое оружие туда же. Дольше всех колебался Большой Василий. Посмотрел на Вергилия. Отвернулся и стал кусать губы. Достал из-за пазухи пистолет. Теперь вообще-то он был хозяин положения!

– Ах вы предатели! – прошипел он. – Друзья называются! Один за всех, все на одного! Забыли, что мы три мушкетера? И подняли оружие на своего товарища! И кто же вы после этого?

Теперь он снова был большим и сильным. Только у него оставалось оружие. И при желании он мог всех выстроить. Лицо его пылало гневом. Может быть, и не гневом, но сильно раскраснелось. Он расхаживал перед притихшими напарниками, то и дело останавливаясь.

– Никто еще не поднимал на меня оружие! – громко произнес Большой Василий. – Что самые смелые оказались? Кто вас устроил на работу? До сих пор бы ходили в рваных китайских кроссовках. Я вам дал работу, стабильную зарплату. Я решал ваши проблемы.

Он закинул пистолет в ущелье. Теперь мы все ахнули, поскольку ожидали от него чего угодно, только не этого.

– Кто поднимет на меня оружие, от моих кулаков и погибнет! Ну, кто смелый? Давай!

Выходит, что Большой Василий не только американские боевики смотрел. Ах, да! Он же историк! Хоть и не закончил вуз, но всё равно поучился и впитал. Да и вообще он был поумней своих… Можно ли было их сейчас назвать друзьями?

Большой Василий, как барс, ринулся на своих подельников. Глаза его метали молнии. Настоящий Зевс Громовержец. Троица сплелась в клубок. Где кто разобрать бело невозможно. Мелькали только руки, ноги и нецензурные слова, которых я в те минуты наслушался на пятилетку вперед. Кто кого мутозит, понять было трудно.

– Ништяшно! Голливуд отдыхает! – восхищался Васька. – Эх! Надо бы это снять! Где его камера?

Он не мог устоять на месте. В школе Васька не пропускал ни одной драки, да и сам мог помахать кулаками.

Васька стал рефери. Это ему всегда хорошо удавалось. Он прыгал вокруг них и подзадоривал:

– Активней работаем, ребята! Активней! Не сачкуем! Побольше ударов руками и ногами! Бей по сопатке! Во! Молодец! Пустил ему юшку! Ответный удар! Промах! Еще! Ну, сачковать-то не надо! Чего ты развалился? Спать собрался? Работаем, ребятки!

– Дикий ужас! – возмущалась Леночка, махая руками. – Хотя за лахудру я бы ему язык выдернула! Никакой он не джентльмен! Мужлан! Гопота кладбищенская! Неуч! Двоечник! Да ему не только язык надо вырвать, но и руки, и ноги, и уши! И всё, что выдирается!

Так я для себя сделал вывод: если хочешь стать безногим, безруким, безухим и безъязыким, назови девушку обидным словом. Они всё могут простить, но такого никогда. Не называйте девушек обидными словами! Лучше им делайте постоянно комплименты.

Вергилий был поэтом. Поэтому он стенал и взывал к благородству. Наивный человек! Но великий поэт! Какое у драчунов может быть благородство? В драке не признаются правила этикета. Это же не рыцарский турнир. Здесь, чем меньше правил, тем лучше.

– Это ваше добро? Эй, как вас там, милейшие? Я к вам, кажется, обращаюсь! Или нет?