Библиотека плавательного бассейна

Я заставил его так танцевать целый час, без передышки, поскольку под непрерывную болтовню ди-джея ритмы каждой вещи, бойкие и четкие, перекрывались, а потом и заглушались ритмами следующей. В этом своеобразном виде спорта усталость была лишь стимулом к новым усилиям, весь организм радостно трепетал от вырабатываемых в крови опиатов, один раунд сменялся другим. На площадке шло состязание — скорее спортивное, чем сексуальное, — на которое меня то и дело вызывали незнакомцы. Они гипнотизировали меня, вынуждали действовать всё более энергично, хотя никто не произносил ни слова, мы даже делали вид, будто не обращаем друг на друга внимания. А многие тамошние мальчики танцевать умели. Иной раз вокруг нескольких юнцов внезапно образовывалось некое подобие цирковой арены, и мы, опираясь на плечи друг друга, смотрели их короткие искрометные выступления: сальто назад, прыжки согнувшись и прочие безумные номера. Мальчишки один за другим выходили в круг, выплескивали энергию в залихватском танце и ковыляли обратно в безвестность. А потом арена исчезала, и всю площадку вновь занимала публика.

В конце концов Фил перестал покачиваться и жестом попросил пить. Задыхаясь, я крикнул ему на ухо: «Пиво». Мы оба умирали от жажды — и были все мокрые, хоть выжимай: волосы у Фила, когда я взъерошил их, отправляя его за пивом, встали торчком, а колючий затылок блестел, как выделанная кожа. Я шатаясь отошел от танцплощадки и столкнулся со Стэном.

Стэн, великолепный культурист из Гайаны, был парнем невероятно мускулистым и вдобавок — двухметрового роста.

— Классная попка у твоего дружка, — сказал он. — Я за ним наблюдал.

— Бесподобная, правда?

— Ага. И где же ты его откопал?

— Взял под свое крылышко в «Корри».

Он вытянул шею, чтобы посмотреть, освещает ли Фила луч прожектора в полумраке у противоположной стены.

— Значит, все еще ходишь туда?

— Каждый день. Ты бы вернулся. Мы все по тебе скучаем.

— Еще бы, черт подери! — сказал Стэн с приятной улыбкой.

Рот у него, как и всё остальное, был огромный, и когда он смеялся, казалось, что голова сейчас раскроется полностью, точно походный ящик с ножами. Я познакомился с ним в «Корри» во время своих первых оксфордских каникул, и мы без особого успеха уединились в подворотне возле Тоттнем-Корт-роуд. Помню, как поразил меня контраст между его крепким телосложением и прекрасной, почти удушающей мягкостью губ. Незадолго до следующих каникул он перешел в какой-то спортзал на севере Лондона, в большей степени соответствовавший его чемпионским амбициям. Но время от времени я случайно встречал его в клубах и барах. У нас было мало общего, однако, судя по всему, я чем-то очаровал его, и он, несмотря на свою сверхчеловеческую комплекцию, слегка робел передо мной. Я положил руку ему на плечо — туда, где рельефные мускулы подпирали шею, напоминающую колонну, более массивную, чем голова.

— Видок у тебя весьма внушительный, Стэн, — сказал я, поддразнивая его улыбкой.

Подобрать ему одежду было нелегко, и вечерами он нередко ходил развлекаться в таком виде, как сейчас: торс обтянут рваной, пропитавшейся потом майкой, линялые старые джинсы, сильно потертые под задницей и вдоль толстой елды, подпоясаны широким кожаным ремнем (который, по его словам, он частенько пускал в ход), в данном случае совершенно не нужным. Однажды Стэн показал мне на фотографии, каким он был в пятнадцать лет — высоким, неуверенным в себе, неважно сложенным. Наверно, некий кризис, связанный с гомосексуальной ориентацией, и привел его в спортзал, где он обрел и любовников, и новую комплекцию. Склонный к вызывающему поведению, он постепенно сделался эксгибиционистом, в чем почти не отдавал себе отчета. В «Шафте» многие занимались сексом в кабинках туалета, но однажды вечером я приплелся туда поссать и увидел, что Стэн ебет одного из мальчиков чуть ли не у самого порога. Он делал это, задрав ногу мальчишки на умывальник и налегая на его задницу так, что кронштейн раковины то и дело отделялся от стены, а малыш, выглядевший еще младше в железных объятиях великана, елозил вверх и вниз по собственному отражению в зеркале, затуманившемуся от дыхания. Множилось число восхищенных болельщиков, покинувших танцплощадку: они стояли, поглаживая себя между ног и шепотом выражая одобрение.

Вернулся Фил, ухитрившийся не расплескать пиво в толпе. У меня так пересохло во рту, что, когда я пил, алкоголь, казалось, просачивался в мозг прямо сквозь нёбо.

— До скорого, дорогой, — сказал Стэн, поняв, что нам сейчас не до него, и меня, как всегда, на мгновение глубоко взволновало ласковое обращение, услышанное из уст настоящего мужчины.

Фил смотрел, как он неторопливым шагом движется прочь.