Библиотека всего на свете

– Однажды Сьюзен ударила Зоэ по голове за то, что та не сделала домашнее задание. Накануне Зак получил ремнем по ногам за то, что измазал пастой раковину. Потом Сьюзен накричала на Зоэ, обозвав ее эгоисткой, когда дочь вылила остатки молока из пакета в свою тарелку с хлопьями. Потом один раз, когда я приехал забрать Зоэ и Зака из школы, учительница сказала, что мамаша уже забрала их в обед и повезла к зубному. Я посетовал на свой склероз, но домой ехал вне себя от тревоги. Я уже понимал – Сьюзен способна серьезно навредить им. Они явились домой в десять вечера. Дети выглядели измученными, но счастливыми, и я испытал неимоверное облегчение, увидев, что они целы и невредимы. Они, оказывается, катались по Великой океанской дороге, видели Двенадцать Апостолов[6], ели рыбу с картошкой на пляже и строили песочные замки, хотя день был дождливый. Я еле сдерживался, но знал – возрази я хоть словом, расплата неминуема. И решил не затевать разборку.

– Как же вы смогли уехать, черт побери? – не выдержала Дженнифер.

– Я тянул время, понимая, что у меня будет только один шанс оказаться с детьми в безопасности. Сьюзен все сильнее слетала с катушек: казалось, она всех нас ненавидит. Мы ну ничего не могли сделать правильно. Ситуация накалилась до предела прекрасным весенним днем, когда я укрыл Зака, подоткнул одеяло и поклялся, что под кроватью нет монстров, а Зоэ почитал сказку и сошел вниз. Сьюзен выкрикнула свой обычный перечень оскорблений, которые стали для меня вроде белого шума, потом уставилась на меня в упор и процедила: «Ты хочешь отобрать у меня детей. Я позабочусь, чтобы ты их в жизни не увидел. Ты всегда любил их больше, чем меня. Если ты не хочешь быть со мной, то и им не достанешься». Я был в шоке, не мог выговорить ни слова, и тогда она заорала: «Я скорее убью их обоих, но не увижу, как вы втроем счастливы без меня!»

– Вот… – вырвалось у Айзека. – Пардон, – сказал он Аве, у которой был почти такой же подавленный вид, как у Адама.

– Сьюзен сказала мне, что я жалкий слабак, слизняк, ничтожество. Я не спал несколько недель. Всякий раз, когда она многозначительно глядела на меня, в ее взгляде читалось, что́ она может сделать. Держался я только надеждой убраться от нее подальше и увезти детей и понимал, что дольше тянуть не стоит. Скрытые камеры проработали меньше месяца, но у меня накопилось достаточно записей, как она отвешивала мне оплеухи – иногда я просыпался от пощечины. Я пятился в ванную, запирал дверь, слышал, как Сьюзен что-то бормочет, и выходил, только когда уходила она. Я столько раз опаздывал на работу, что мой босс напрямую спросил, в чем дело, и я свалил вину на детские капризы по утрам. Я начал просыпаться задолго до будильника Сьюзен. Ну и черт с ней, если она раздражалась, что я ее бужу; все равно к чему-нибудь придерется.

Адам глубоко вздохнул и не сразу смог начать рассказывать дальше.

– Однажды утром я проснулся не от будильника, а от криков Зоэ. «Папа! Папа!» – истошно кричала дочь. Я ничего не видел, на лицо что-то давило, я не мог дышать. Зоэ все кричала, и я понял, что происходит: Сьюзен душила меня подушкой. Я схватил ее за запястья и отшвырнул от себя, а потом начал смеяться и говорить Зоэ, что мы дурачились. Но это происшествие вселило в меня панический ужас. Я не представлял, насколько далеко зашла бы Сьюзен, не войди к нам в спальню Зоэ, и что она способна сделать с детьми.

Через несколько дней нас вызвали в школу: Зоэ в пылу ссоры ударила девочку по лицу и толкнула ее на грядку с овощами. Учительница допытывалась, нет ли дома проблем, спрашивала, не происходит ли у нас в семье то, о чем ей следует знать. Мы уверяли, что ничего такого. В машине Сьюзен молчала всю дорогу, но, едва мы вошли в дом, отправила Зоэ наверх, назвав ее маленькой дрянью. Бешеную ярость она приберегла для меня, когда дочь не могла нас видеть. На следующий день я позвонил своим родителям. Мама села на первый же самолет, и два дня спустя я снял маленький дом для меня, Зоэ и Зака и встретил маму в аэропорту. Я привез ее в арендованный дом и попросил затаиться: чтобы мой план сработал, Сьюзен не должна была ничего пронюхать. На работе я сказался больным и, отвезя Зоэ и Зака в школу, забрал карты памяти и диски, которые прятал в старом сарае в саду, зная, что Сьюзен туда в жизни не зайдет из нелюбви к паукам и тараканам. Прихватив дневник, я все отвез в новый дом. Я доверял дневнику свои мысли, описывал отвратительные проявления неприглядной натуры Сьюзен. Я записывал все на тот случай, если однажды меня найдут мертвым.