Бич Нергала

Но хуже всех досталось Ибн-Мухуру. Терроризируя его, колпак проявил недюжинную изобретательность; казалось, упорство храброго ануннака только раззадоривает его. Даже у Абакомо дрожали энергетические копии поджилок, когда громадные летучие мыши-вампиры, одна другой ужаснее, так густо облепили Ибн-Мухура, что он даже пошевелиться не мог. Королю, преподобным наставникам и восьми их помощникам, жрецам из обоих храмов, с превеликим трудом удалось вырвать из мышиных когтей изнемогающую душу ануннака. По возвращении в тело он залпом выпил целый кувшин вина, а потом долго ругался, пересчитывая новые седые волосы в шевелюре и бороде.

— А может, его заклинаниями пощупать? — спросил Кеф, когда все остальные методы исследований не дали почти никаких плодов.

Император Великой Агадеи со злостью и страхом поглядел на дымящиеся останки медитативного манка — легкость, с какой несуществующему колпаку удалось разделаться с физическим объектом, наводила на грустные размышления. К заклинаниям ни Абакомо, ни его сподвижники пока не прибегали. Не осмеливались. Он кивнул, и преподобный Кеф, исполнясь мрачной решимости, «произнес» нараспев:

— Лахунда хугуру ха. Ваставур нигилла механиди. Загамид ва, ва пуроста — экизибир.

— Это против злых чар, — объяснил он императору. — Древняя штучка. От многих напастей помогает.

На стенке колпака появился бледно-желтый нарост, смахивающий на гриб-дождевик. Он насмешливо популь-сировал, затем, непристойно вихляя, потянулся к Кефу.

— Камалун грунада, сапихон нигилла механиди, — гнусаво «промолвил» Кеф. — А! — воскликнул он, когда «гриб» отпрянул. — Не нравится?!

«Гриб» раздулся и лопнул, обрызгав Кефа зеленой жижей.

— Очень смешно, — обиделся эрешит.

— Слушай! — воззвал Абакомо в отчаянии и гневе, запрокинув голову. — Кто ты такой, и какого демона тебе от меня надо?

В то же мгновение кругом воцарился мрак, а когда он слегка рассеялся, Абакомо увидел перед собой мертвеца, прикованного за руку к стене золотой клетки. Покойник в пыльном рубище висел неподвижно, уронив голову на грудь; подле его ног поблескивала вода в источнике.

— Ну-Ги! — ошеломленно «вскричал» Абакомо. — Так вот чьи это козни!

Отшельник приподнял голову — жуткий череп, обтянутый полупрозрачной, точно вощеный шелк, кожей. Со скрипом окаменелых суставов отпала нижняя челюсть. Темные провалы глазниц повернулись к Абакомо.

— Отвечай! — потребовал властелин Агадеи, Нехрема и Когира. — Что ты хочешь от меня, нежить?

— Грубишь почтенному старцу, — упрекнул отшельник «голосом» ярмарочного чревовещателя. — Досадная прореха в воспитании. Ее бы не было, если бы тринадцать лет назад ты испил из моего источника.

— Что? — Абакомо опешил. — Так значит, мне тогда не померещилось?

Хрустя шейными позвонками, мертвец поводил головой из стороны в сторону.

— Не всякий, кто пьет из моего источника, обретает мудрость и чистоту сердца. Только тот, кому я сам предлагаю. А таких людей не бывало среди тех, кто приходил в мою пещеру. Одного тебя вопреки обету я решил удостоить великой чести, отрок. Но ты отверг мою помощь, и вот плачевный итог: ты шествуешь навстречу бесславному краху, все твои чаяния и амбиции суть ошибки затянувшегося детства.

Сие высокомерное пророчество рассердило Абакомо не на шутку.

— Ты хочешь сказать, что я играю в бирюльки? Что мечта подарить всему миру счастье — ошибка затянувшегося детства? Что меня еще и прикончат за все мои старания?

Отшельник попытался встать и снова беспомощно повис, звякнув короткой цепью.

— Подарить миру счастье! Кхи-кхи-хи! Неразумное дитя, кого ты пытаешься обмануть? Отшельника Ну-Ги, признанного мудреца и мага, постигшего душу человеческую во всех ее проявлениях! Глупец, тебе не дано видеть дальше собственного носа! Иначе бы ты сошел с ума от страха, заглянув хотя бы на две недели вперед. Но еще не поздно прозреть, несмышленыш. Испей.

Старец дотянулся до ближайшего глиняного черепка, схватил дрожащими костлявыми пальцами, зачерпнул воды и протянул Абакомо. Тот фыркнул и отвернулся с брезгливой миной. Черепок развалился на куски, вода пролилась обратно в источник. Раздосадованный отшельник что-то невнятно проворчал, попытался взять другой черепок — не достал. Вдруг он расплылся в улыбке, воздел указательный палец и торжествующе «воскликнул»: «О!» После чего сжал кулак и изо всех сил ударил себя по лбу. Под куполом разлетелся грохот, голова отшельника покрылась паутиной трещин. Ну-Ги сунул пальцы в одну из них и оторвал добрую половину теменной кости. Окунул ее в воду и подал молодому императору.

— Испей. И тогда отпадет нужда в золотой клетке.

— Изыди, нечисть! — в ярости «закричал» Абакомо. — Сгинь! Оставь меня в покое, отродье Митры!

— Глупец! — Старик сокрушенно покачал обезображенной головой. — О, какой ты глупец! И как горька будет расплата за глупость!

Под куполом снова потемнело и снова разлился свет. Отшельник исчез, а вместе с ним и источник. Купол надменно сверкал иллюзорным золотом.

— О, милость Нергала! — «воскликнул» потрясенный Кеф. — Это и впрямь Ну-Ги. Точь-в-точь, как у себя в пещере.