Бичеватель

Роль грязно выражающегося сутенера отыграна, понял я, пришло время сменить темп. Я медленно подошел к кушетке, перед которой стоял длинный низкий стол, и сел, слегка развалившись.

– Ты крепко влип, малыш, – глумливо усмехнулся я. – Втравил сам себя в паршивую ситуацию.

– О чем это ты? – быстро спросил Шон.

– Если я пошлю тебя к черту, тебе придется или стрелять – тогда думай, как объяснить появление моего трупа полицейским! – или сменить тон беседы.

Монахан пошел на меня, пока не остановился почти рядом на расстоянии каких-нибудь шести футов.

– Если будет нужно, и выстрелю! – с нажимом сказал он. – Вытащи бумажник и брось на стол.

– Если это тебя позабавит, – насмешливо заметил я, – пожалуйста.

Я положил бумажник на стол, затем откинулся на спинку кушетки, раскинув руки по подушкам, и уставился на него. Он подошел к дальней стороне стола, продолжая держать меня под прицелом. Проблема состояла в том, как посмотреть содержание бумажника, одновременно не спуская с меня дула пистолета и глаз. Ответ напрашивался сам: поднять бумажник свободной рукой, затем отступить, делая расстояние между нами слишком большим, чтобы я мог питать надежду на прыжок. Вот-вот, думал я, решение придет ему в голову, и в готовности согнул правую ногу. Он потянулся правой рукой, и в миг, когда его пальцы коснулись кожи бумажника, я вскинул ногу. Носок моего ботинка ударил по нижней стороне столешницы и опрокинул стол вперед, так что внешний край тяжело ударил его по голеням. Он взвизгнул, и пистолет взорвался в его руке, а пуля сделала аккуратный критический комментарий, пробив центр абстрактной картины на стене за моей головой.

Видимо, звук выстрела напугал Монахана до смерти, потому что он так и остался стоять с широко открытым ртом, когда я рыбкой нырнул с кушетки над перевернутым столом и всем своим весом припечатал его к полу. Я упал сверху, что было несравненно более приоритетным положением, и, приземляясь, слышал, как из его легких с шумом вырывается воздух. Когда я поднялся, коротышка все еще не шевелился и, судя по выражению его лица, приготовился к смерти, однако почему так долго? Я схватил его за шикарную рубашку и рывком поднял на ноги. Может, мои шесть дюймов и сорок фунтов преимущества и несправедливы, но я не позволил этой мысли сбить себя и от души ударил его по щеке, продолжая крепко держать за рубашку.

Внезапно он набрал в легкие достаточно воздуха, чтобы издать тонкий, полный ужаса вопль.

– Я не садист, – ласково улыбнулся я. – Мне без разницы, каким способом тебя расколоть. Все, что мне надо, – это правильные ответы. – Я сделал паузу, чтобы ударить слева по другой щеке, и он захныкал. – Итак, имя фотографа и где его найти?

Я отпустил рубашку, приставил к его груди ладонь и с силой толкнул. Он пятился, теряя равновесие, пока не наскочил на стену. Я поднял пистолет с пола и, взявшись за ствол, медленно стал наступать на него.

– Рукоятка сберегает руки, которые могут понадобиться для лучших вещей в жизни, – небрежно произнес я, подойдя поближе. – У тебя свои зубы, Шон?

Он прикрыл лицо рукой в защитном жесте и крепко зажмурился.

– Нет, не надо! – Казалось, слова выскакивали из него помимо его желания. – Я понял: вам нужен Терри Вуд. Он живет в Западном Голливуде.

– Адрес?

– Дом с наружными лестницами, третий этаж. – Монахан отбарабанил номер улицы, словно только и хотел, что угодить мне.

– Забираю пистолет с собой, – сообщил я ему, – не хочется, чтобы ты случайно вышиб себе мозги, когда я вернусь.

В его широко открытых глазах появился неподдельный ужас.

– Вернетесь?!

– Если имя и адрес не соответствуют действительности – обязательно! – пообещал я. – И выбью тебе все зубы, по два зараз.

– Все честно, – быстро сказал он. – Клянусь!

Я спрятал пистолет в боковой карман, поднял с пола бумажник и был готов к дороге. Когда я вышел из комнаты, Монахан проводил меня внимательным взглядом, все еще прижимаясь к стене. Пять минут спустя, сидя за рулем автомобиля, я мысленно вздрагивал, вспоминая разыгранную в гостиной банальную сцену. Но успокаивал себя тем, что так хотел Шон Монахан – возможно, повлияли воспоминания детства о дешевом гангстерском фильме – и, вероятно, я разочаровал бы его, если бы не подыгрывал в том же стиле.

Когда я поставил машину перед жилым домом в Западном Голливуде, уже стемнело. Свет уличных фонарей отражался от потрепанных фасадов – похоже, улица так далеко скатилась по наклонной плоскости, что ей уже наплевать на остальную часть квартала. Я поднялся по скверно освещенной лестнице на третий этаж и нажал кнопку звонка. Из квартиры в ответ не последовало ни звука, и я нажал еще пару раз с тем же результатом. Мой блестящий импровизаторский ум осенила идея – может, следует постучать? Однако едва костяшки моих пальцев коснулись дерева, как раздался слабый щелчок, и дверь приоткрылась.