Биение жизни. Почему сердце – наш самый важный орган чувств

Для прибрежного региона вечер был очень тихий, и это в начале мая. Многие вышли на пикники и барбекю, и весь этот субботний вечер был пронизан ожиданием финала лиги чемпионов. Включив синий проблесковый маячок, мы мчались к пациентке, проехали по району с панельными домами, свернули на улицы с садовыми домиками, окутанными легким дымком от гриля, затем снова район с панельной застройкой и наконец припарковались возле машины скорой помощи, которая приехала за несколько минут до нас. Наше прибытие не осталось незамеченным, в трех окнах мелькнули любопытствующие лица, одно обрамленное локонами, другое, наверху, без локонов. На первом этаже стоял свежий и вкусный аромат поджаренного чеснока, на втором этаже пахло кофе, а на третьем мы увидели приоткрытую дверь. Прочитав фамилию рядом с кнопкой звонка, я понял, что мы явились по адресу. Два санитара скорой помощи уже суетились в маленькой спальне вокруг пациентки, светловолосой женщины лет 25. Ее лицо раскраснелось, влажные волосы липли ко лбу. Почему она накрыта одеялом до самого горла, удивился я. Она мне улыбнулась, я улыбнулся в ответ. Справа от кровати на коленях стоял санитар и измерял ее артериальное давление. Слева прищепка на пальце измеряла уровень кислорода в крови. Мой водитель готовил ЭКГ. Одну капельницу уже поставили, а проба сахара показала, что значения в норме. Все были чем-то заняты и от этого чувствовали себя комфортно. Лишь бы не стоять на месте. Помогать. Отработать список медицинских манипуляций. Но в этой маленькой спаленке с фотообоями на стене (неужели они еще существуют?!) трое мужчин в ботинках со стальным носком, экипированные для разбора аварии на скоростном шоссе, выглядели нелепо и неуместно. И где вообще живот, в котором находится мой второй пациент? Будущая мать пряталась от наших взглядов, натянув до подбородка одеяло. Она улыбалась и выглядела довольной – значит, у нее все хорошо. Но стоило все-таки спросить.

– Как самочувствие? – осведомился я.

Улыбка стала еще шире.

– Хорошо.

– Схватки есть?

– Да.

– Как часто?

– Каждые пару минут.

– Значит, до клиники мы доехать успеем, – с облегчением сказал я.

– Вряд ли, – вдруг возразила она и откинула одеяло.

Я не поверил своим глазам. Головка младенца уже показалась из тазового дна, я разглядел покрытые пенкой волосы. Глядя на эту расслабленную женщину, я и подумать не мог, что родовой процесс зашел так далеко. Мне потребовалось время, чтобы прийти в себя.

– Пойду вымою руки, – услышал я свой голос.

Мне нужно было подумать. Преждевременные роды на 34-й неделе. Я несколько раз проводил операции на сердце новорожденным, часто они весили не более 500 граммов. Но роды – это совсем другое. Кроме того, мы находились не в операционной с кучей неонатологов и детских врачей, а в прямом смысле слова в глухомани.

По пути в тесную, темную и душноватую ванную комнату я подумал, что здесь не хватает человека, который бы прокипятил полотенце. В старых вестернах, которые я любил смотреть у своей бабушки, иногда так делали. Это единственное, что пришло мне в голову в тот момент. После рождения моих собственных детей это были первые роды, в которых я был задействован – на этот раз в качестве врача. Но и здесь речь шла о жизни и смерти, а в таких ситуациях я был подкован. Маленький человечек решил появиться на свет на 6 недель раньше срока, и мне совсем не хотелось представлять себе, какими страшными осложнениями это может сопровождаться. Когда я вернулся в спальню, пациентка сказала:

– Опять начинается.

Санитар скорой помощи протянул мне перчатки. Я их натянул, подошел ближе и вытянул руки вперед, чтобы защитить промежность и медленно «раскрутить» ребенка. Мать три или четыре раза издала какой-то звук, похожий на сдержанный чих, и меня ждало новое потрясение. Младенец вылетел из своей матери как из пушки – прямо мне в руки.