Бифуркатор

Снаружи вокзал гудел угнетающими стонами, двигались локомотивы, с едким шипением вырывались пары. Техногенный пейзаж обволок душу депрессией. Лица небольшой кучки людей на перроне пропитаны безысходностью, будто они пустились в последнюю поездку их жизни. В десяти метрах от нас старушка обнимала молодую парочку и плакала.

– СОСТАВ ПОЕЗДА ПЯТЬДЕСЯТ ДЕВЯТЬ, КИСЛОВОДСК-НОВОКУЗНЕЦК ОТПРАВЛЯЕТСЯ ЧЕРЕЗ ПЯТНАДЦАТЬ МИНУТ С ПЕРВОГО ПУТИ! – сообщает холодный женский голос из динамиков, а мы уже мчимся по перрону в поисках одиннадцатого вагона.

Хмурая толстенькая проводница проверяет наши билеты и паспорта, объясняет, что у нас пятое купе и пропускает внутрь.

Я будто попал в тюрьму. Узкие проходы, мрачный свет, спёртый воздух. Через пять секунд я уже хочу вырваться наружу, но меня сзади подталкивает Серёга. Пятое купе встречает меня раззявленной дверью. Внутри полумрак, а в воздухе будто витает смерть. Я осторожно сажусь и испуганно прислушиваюсь к звукам.

В соседнем купе кто-то переговаривается, слова размываются, долетая до ушей невнятицей, пугая ещё больше.

– Где-то здесь должен быть свет, – проворчал Серый и принялся обыскивать стены. Его торс занял почти весь проход между кроватями. Как же здесь тесно. Неужели народу так нравится ездить на поездах? Мы же живём в двадцать первом веке, изобрели самолёты!

Когда щёлкнул выключатель, и едкий свет залил наше купе, сгущая мрак за окном, Стёпка произнёс:

– И лучшего способа нас убить нету.

– В смысле? – хмурюсь.

– Посмотрите, купе рассчитано на четверых, а нас трое. Покупаешь билет в наше купе, и накрываешь как котят.

Холодный страх на секунду остановил сердце. Стёпка, как всегда, прав.

– Будем надеяться, что они до этого не додумаются, – говорит Серёга.

– Уж кто-кто, а доктор Вечность как раз может, – вздыхает Стёпка и потирает плечи.

Через какое-то время поезд трогается. За окном едва мелькает станция, внутри туда-сюда снуют люди, даже не обращая на нас внимания.

– Думаю, стоит закрыться, – вздыхает Серёга и прикрывает дверь в купе. Мы остаёмся в тишине. Слов нет, только пустое одиночество, страх и предчувствие смерти. – Хорошо, что к нам больше никого не подсадили. Может, до Сызрани так и будем ехать одни, – пытается поддержать разговор Серый.

Кровати уже застелены, от белоснежного белья исходит запашок крахмала. Предполагаю, что на этих простынях поездил не один десяток человек.

В ближайшие два часа знакомлюсь с устройством поезда. Туалеты кажутся тесными и грязными, а когда узнаю, что все какашки летят на дорогу, живот сковывает смех.

Если поначалу сердце сковывал страх, то теперь мы выходили свободно. Хотелось есть, однако забыли купить что-либо в дорогу. Если бы не проводник, у которого продавались чай и разные сладости, погибли б с голода.

– Перед следующим поездом надо будет обязательно закупить жрачки, – деловито замечает Стёпка.

Мы говорим мало, слова дрожат, не показываем вида, но каждый думает, что следующего поезда может и не быть. Да ещё сраное одиночество. С каждой минутой за спиной оставались новые километры, а дом оставался всё дальше и дальше.

Ближе к полуночи поезд остановился, тьма за окном пронзилась десятками ярких фонарей.

– Стоянка, – вздыхает Стёпка, откидывая занавеску и выглядывая наружу. – Может, кто-то подсядет.

Меня колет страх.

– Может, выйдем отсюда? – спрашиваю.

– Да я думаю, долго стоять не будем, там за окном какое-то село, – хмурится Стёпка.

– Но я спрошу, – мне становится не по себе. Представляется, как открывается дверь, за ней мужик с дробовиком, а мы в тупике. И я выхожу из купе. По изжёванному коврику я топаю к тамбуру, где почёсывает живот парнишка лет восемнадцати, в шортах и сетчатой майке.

Миную её и поглядываю на перрон. Проводница у двери сонно рассматривает билет стройного старикашки, придушенный свет бьёт прямо в глаза. Спускаясь по крутым ступеням мимо проводницы, слышу её голос:

– Пятое купе у вас, три мальчика там едут. Проходите.

– Я ещё чуточку на воздухе постою, – сухо отвечает старик, и я боязливо кошусь на него. Багажа нет, впрочем, как и у нас, не исключено – шпион Доктора Вечности. – Отправляемся скоро?

– Здесь большая остановка. Двадцать минут стоим, – отвечает проводница.

Прежде чем отодвинуться от нового постояльца пятого купе, успеваю заметить узкие очки на переносице, нос большой, прямой, чуть горбатый, как будто лицо старика сошло со статуи Моаи.

Я не слышу свои шаги, не слышу мыслей, которые стучат в висках. Мой убийца за спиной, возможно, сейчас он сверлит взглядом мой затылок. Или не взглядом, а дулом дробовика.

– Тёмка!

Я вздрагиваю и почти вскрикиваю. Позади Стёпка и Серый.

– Ты куда ушёл? – хмурится старший.

– Короче, – шепчу я, приближаясь к своим друзьям. – Видите того старикашку? Он с нами едет. Я подслушал, когда выходил. У него пятое купе.

– Чёрт… Он на нас смотрит, – шепчет Стёпка, отворачиваясь. – Я же говорил, что дорога будет короткой.

Серёга хмурится и оценивает старика надменным взглядом.

– Этот дедок? Вы шутите? Да я его сломаю до того, как он достанет оружие.