Билдер

Додо убедился, что в получившейся каше он вряд ли кого-то сможет с гарантией свалить, поэтому свистнул Сичу и жестами показал: мой бак, твой ют! Не давай стрелкам резвиться! И снова приник к прицелу. Ага, вот кто-то пытается за мачтой пристроиться и болт арбалетный на ложе ладит. В бок ему сейчас гостинец всадим. Грохот выстрела, горячий ствол не глядя назад, Бэзи, руки подхватывают уже готовый следующий штуцер и снова пытаемся найти новую цель.

Сорок с лишним ухорезов тем временем уже полностью поднялись и отчаянно рубились, не жалея никого. Руки, ноги, головы — пластать кусками! Если где рожа чужая мелькнет — всадить пулю, пока не все пистолеты разряжены! Арбалетчики даже успевают перезарядиться, спасибо Сичу за доработанное оружие, колчан опустошаем буквально за секунды! А если лицом к лицу сошелся, то тяжелый клинок в руку и бей гада, чтобы увернуться не успел!

Билдер не успел к тому моменту, когда заревели трубы, призывая на помощь. Он как раз возвращался из портовой управы, поэтому к пирсу прибежал, когда его парни начали взбираться на проклятый корабль. Но сержанты все сделали четко, как учил. Поэтому теперь сам капитан вместе с еще одним «копьем» грузился в лодку, чтобы поставить точку в затянувшемся таможенном досмотре.

Когда Билдер поднялся наверх по веревочной лестнице, бой уже закончился. В трюме еще орали в углу, грозили разными карами, но при этом сидели в углу у кормы, спрятавшись от обозленных ухорезов. Убедившись, что больше никто не стреляет и до каждого выжившего дошло, кто победил и кто проиграл, начали медленно наводить порядок. И первым делом подняли снизу парней, кто сумел выжить, прикрывая при этом таможенников.

— Туг, все целы?

— Четверо ранены, надо будет штопать. Но без покойников обошлись.

— А сверху?

— Девятерых потрепали. Арти плечо умудрились прострелить, остальным мечами или топорами прилетело. Доспех у основных бойцов выдержал, просто в драку влезли все, стрелки в том числе. Вот и зацепило.

— Сейчас еще лодки подойдут, раненных на берег, к Брудже. Остальным пока перетряхнуть лоханку от мачты до клотика. Проверить все закоулки, чтобы ни одна зараза не зашихарилась. Кто из матросов жив — пусть покойников сгребает. Только перед этим пройдите, раненых добить. Они только это и заслужили…

* * *

Через час пятнадцать оставшихся в живых матросов, не бравших в руки оружие, закончили наводить подобие порядка. Мертвых сгребли в одну кучу, побросав туда целые тела и отрубленные в горячке боя руки-ноги. Затем забортной водой чуть смыли кровь. После чего на стул посадили капитана и Билдер рассказал ему про ближайшее будущее:

— Всех, кто участвовал в нападении, ждет рея. Вас же, как старшего в этом борделе, хочу на ремни распустить. Но есть вариант. Крохотный… Вы, господин капитан, поете соловьем. Рассказываете про корабль, показываете все схроны, сдаете всю контрабанду. И я передаю вас городским властям. Получите свой каторжный срок и живым отправитесь на перевоспитание. Родные подсуетятся, соберут сначала подарки для стражи в каменоломне, чтобы вас там не обижали. А чуть позже, как уляжется, выкупят. Для особо ценных персон наши судьи делают послабление. Через годик-другой. То есть шансы вернуться домой есть. И очень большие, я бы сказал…

— Другой вариант — это туда? — сгорбленный мужчина ткнул пальцем вверх.

— Именно. Но сначала, дабы время не терять, я вас допрошу. Так допрошу, что увидев все это оставшаяся в живых команда поседеет. И вы мне все покажете. Каждую дыру вспомните… Вот такой расклад.

Когда тебе предлагают умереть мучительно или пожить еще чуть-чуть с далекой перспективой на освобождение, умный человек сделает правильный выбор. Это боцман был скор на руку, предпочитая ножом проблемы решать. Вот и лежит теперь в куче с другими покойниками. А капитан вздохнул и начал объяснять, где, что и как припрятано. Потому как с командира ухорезов вполне могло статься разобрать «Марию» по досточкам, найти что-то не учтенное и поджарить пятки идиоту, дабы не изображал из себя слишком умного. Тем более, что за устроенный бардак каракку все равно конфискуют. Поэтому скрывать что-либо смысла уже не было.

Ближе к вечеру на пирс подъехал барон Крафти в сопровождении мрачного полицмейстера. Судя по всему, Хакурре не понравился натюрморт, торчащий перед глазами. Огромная торговая лохань и гроздья висельников на мачтах. Всех абордажников, кто не сдох во время драки, порадовали пеньковым галстуком. Конечно, Билдер имел полное право. Особенно после того, как его парням кровь пустили. Вот только теперь отписываться придется и местные власти успокаивать. Слишком свежи в памяти еще старая резня, когда королевские войска и бунтующие аристократы таким же образом украшали округу.