Билдер

В порту тем временем стихает лихорадочная пальба. Лишь изредка сухо щелкают ручные пищали, звук которых Крафти хорошо помнит. Один из самых дорогих подарков Билдеру. Ручной работы стволы, пристрелянные под смотровые трубки, выданные лучшим снайперам роты. Похоже, выбивают вражеских наблюдателей, беспокоят огнем, не дают зря голову поднять. Заставляют пока сгрудиться в одном месте. Вот только зачем?

Билдеру должно было икаться, потому что поминали его много и часто. Но капитан в этот момент сидел притаившись за большим ящиком, который изрядно успел наловить свинца и стрел за ночь. Сидел и зло шипел Сичу на ухо:

— Вот слово даю, кочерыжка зеленая, если твой запал отсырел или еще какая зараза, так я тебя сам удавлю, собственными руками…

— Вместе вымеряли и проверяли. Еще до десяти досчитать и…

— Трижды уже считали! А…

Что «А» Сич так и не узнал. Потому что заранее заложенные под южными складами бочки с порохом наконец-то дождались запущенный огонь и прошлись серией чудовищных взрывов с одного края до другого. Семь закладок, семь гигантских воронок, семь рукотворных вулканов, смешавших с камнями и щебнем готовых к штурму пиратов. Казалось, Юдалу тряхнуло целиком, настолько страшной была эта пророкотавшая серия рукотворного ада.

Пока медленно оседала пыль, пока в звеневшие уши начинали пробиваться боли раненных и крики умирающих, Билдер выбрался из-под навалившегося мусора и посмотрел на перепуганных ухорезов. Момент был паршивый. Слишком страшную шутку отчебучил их безбашенный капитан. Слишком пугающим выглядели остатки южной части порта, покрытые пылающими обломками и заваленные кусками тел. Но еще не все гости подохли, судя по воплям. И надо переламывать ситуацию в свою пользу, пока парни не дрогнули окончательно.

— Братцы! Вот — наш шанс! Наша возможность отомстить! За убитых друзей! За пролитую пиратами кровь! За то, что какие-то крысы посмели скалиться на роту ухорезов!

Проблеск сознания в глазах. Вернувшийся оскал на лица. Поднявшиеся «тяжи» и шагнувшие из-за их спин арбалетчики с мечниками.

— Добьем ублюдков! Сбросим отребье в море, пусть искупаются! Давайте закончим начатое!

Хрип, переходящий в звериный рык. Вера в капитана вернулась, на секунду растворившись в грохоте взрывов. Капитан — знает, что надо делать. Он отбил все атаки до этого и сейчас укажет как завершить долгую кровавую ночь.

— За короля!

И ответный рев из пересохших глоток:

— За короля!

Обнаженный палаш указывает на зарево пожара:

— За Юдалу!

Поредевшие «копья» сбивают привычно строй:

— За Юдалу!

И Билдер первым на острие атаки, как всегда:

— Пленных не брать!

И долетевший до ошалевшего барона Крафти громогласный вой:

— Не брать!

* * *

Когда холодное солнце решилось выглянуть между редких просветов в низко ползущих тучах, пожар в порту практически потушили. Мало того, даже успели рассортировать живых и мертвых, потратив на это почти три часа. Натиск озверевших ухорезов был настолько страшен, что остатки пиратов бросили оружие и рванули через забор и обвалившиеся сараи прямо в руки горожан, прося о пощаде. Кто успел сдаться — тех связали и погнали в тюрьму. Кто не успел — так и остался хладными телами среди развалин. Билдер посчитал, что нет смысла возиться с ублюдками, посмевшими убить его людей. Да и что потом делать с такой кучей народу? Это они сейчас смирные и готовые на все, а как придут в себя, да в тюремных камерах между собой снюхаются или даже по дороге туда — и все, лови их потом по всей Юдале. Терять-то головорезам точно уже нечего.

Поэтому барон Крафти смог на будущие каменоломни получить всего лишь чуть больше сотни перепуганных до смерти бывших наемников. Остальные же или погибли в момент взрыва или их добили в стремительной атаке залитые кровью с ног до головы бойцы Билдера. Хотя часть ополченцев им все же успела помочь в процессе тотального геноцида. После чего не теряя зря время горожане начали изымать все мало-мальски ценное, попутно оттаскивая тела на единственный уцелевший пирс, рядом с которым стояла траченная огнем каравелла. На ней же потом на следующий день покойников вывезли в море, после чего корабль затопили вместе со всем содержимым. Власти решили таким образом избавиться от необходимости возиться с погребением, наплевав на возможную выгоду от перепродажи потрепанной торговой лохани.

Убедившись, что Юдале не грозит воспламениться от недотушенных пожаров, Крафти добрался таки до казармы ухорезов. Постоял, посмотрел, оценил внешний вид перекошенного фасада и вереницу тел, выложенных перед распахнутыми воротами. Оглянулся на прихромавшего капитана и спросил, расстегивая ставшим тугим ворот камзола:

— Насколько все плохо с потерями?